Открыла глаза окончательно. Ночь. Ева лежит на диване. На ней натянута чёрная чья-то футболка с какими-то кислотными надписями и черепами. На столе горит лампа, старое кресло придвинуто к изголовью. В нём сидит мрачный Змеёныш и терпеливо протягивает ей стаканчик.

– Какой теперь день? – прохрипела, пытаясь подняться и сесть. Голова снова предательски закружилась.

– Третий. Если ты не о сотворении мира, конечно.

Отступать Илья не собирался, упорно настаивая на идее её покормить.

– Линялый песец… – Ева выдохнула, натурально хватаясь за голову.

– Я на твою кафедру позвонил, – Змеёныш зачерпнул ложку йогурта и настойчиво протянул её Еве.

Та рвано вздохнула, брезгливо понюхала подношение, но рот послушно открыла.

– Ты сдурел, – прошептала устало, глотая кислятину. – Я бы сама разобралась.

– Всё нормально, – вторая ложка тут же возникла у губ. – Ты на официальном больничном до понедельника. С врачом я связался. Завтра бумаги все привезут.

– А? Фигня какая-то… – вяло пожаловалась ему Ева.

– Это да… – Змеёныш покладисто с ней согласился. – Ты, главное, не вибрируй. Мне может счета все и заблокировали, да только страховки остались. И прочие льготы. Как ни крути, но я всё-таки Змеев.

– Ваше высочество, ничего что я вами так запросто? – после четвёртой ложки йогурта, скормленной осторожно и трепетно, Ева нащупала свой сарказм.

– Что вы, сиятельная. После того, как вы облевали мне тапочки, испачкали всю одежду и спите теперь в моей старой футболке и новых трусах, какие между нами условности?

Илья абсолютно беззвучно смеялся. А Ева судорожно подняла край футболки, обнаружила весь масштаб собственного падения и мучительно покраснела. Рука с ложечкой замерла. Змеёныш окаменел в своём кресле.

– Ев… ты это в голову не бери, – он тихо выдавил, нервно вдруг облизнувшись и ставя стаканчик на подлокотник. – Ничего же ведь не было, – снова гулко сглотнул. – Алкогольное отравление, интоксикация. С кем не бывает.

Ева молча упала на твёрдую перьевую подушку. Потянула на себя одеяло. Память услужливо подкидывала чудовищные подробности «отравления»…

– Зачем? – она тихо спросила.

– На кафедру позвонил? – он не понял вопроса и разом поднял обе светлые брови. – Ну… я же помню, как ты волновалась, как…

– Зачем ты со мной возился? – Ева к нему повернулась, пытливо рассматривая мальчишку. – Скорую вызвал бы и не марался.

– Сдурела, русалка? – он даже подпрыгнул, негодующе полыхнув светом глаз. – Я в беде своих не бросаю.

Обиделся. Надо же… Ева закрыла глаза. Никто с ней так не носился. Магические одарённые не имеют права на слабость. Оступился, расхлёбывай сам…

– Спасибо, Илья. – тихо она прошептала. – Я – твой должник….

Он громко фыркнул, поднялся и вышел, унося с собой йогурт. Ева перевернулась на спину и крепко задумалась. Что ему может быть нужно? Не просто же так он сидел с ней трое суток подряд? И счёт выставить не спешит. Неужели работает ритуал?

В том, что Змеёныш не человек, Ева больше не сомневалась.

Руки. За прошедшие дни русалка подробнейшее их изучила, пусть даже в сознание не приходя. Магия ярко искрилась на кончиках длинных пальцев Змеёныша, готовая с них сорваться звонкой россыпью искр. Мальчишка был дик, не обучен, но одарён, несомненно.

Ева села опять. На кухне тихо шумела вода, громыхала посуда, раздавались шаги. Потянуло вдруг запахом курицы, и она ощутила, как голодна. Просто мучительно. Желудок буквально прилип к позвоночнику.

Медленно встала, с ужасом поправляя повисшие сиротливо на бёдрах мужские трусы. Действительно новые, даже бирка болтается на цепочке. Дорогущие, как и всё то, что нацеплено на Змеёныша.