– Странная ты какая-то стала, – в голосе соседа звучала обида.

– Значит, не едете, – Нина нажала на единицу и вдруг улыбнулась: – Кстати, спасибо за комплимент! – двери закрылись, и лицо соседа с выпученными глазами исчезло.

Нина шла по двору и думала о том, что сосед совершенно прав. Для него она была кем-то вроде мелкой аквариумной рыбки, спешащей спрятаться за камень или затаиться в водорослях. И вдруг невзрачная «гупёшка» начинает говорить, что само по себе удивительно. Ну а интонации золотой рыбки, владычицы морской, вообще рвут в клочья шаблонное представление о поведении мелкой водной фауны. Есть от чего выпучить глаза. Нина усмехнулась.

Она остановилась у скамейки и завозилась со шнурком. Почему-то шнурок на правой ноге обязательно развязывался спустя несколько минут после выхода из дома. Закономерность, на которую не влияли ни возраст, ни типы шнурков, ни умение их затягивать.

Краем глаза Нина заметила черный джип, очень похожий на вчерашний, в который она так опрометчиво села. Машина плавно кралась по двору. Ощущая смутное беспокойство, Нина продолжала теребить шнурок. Кое-как затянула его дрожащими пальцами и, не разгибаясь, засеменила за спинку лавочки.

«Гупёшка вернулась», – она представила, как выглядит со стороны. Но мысленный сарказм тут же уступил место страху. Джип остановился около её подъезда.

Нина затаилась за скамейкой. Из подъезда появился сосед с исхудавшей пачкой объявлений в руках. Он любовно разглаживал только что приляпанный лист, когда к нему подошёл водитель джипа и о чём-то спросил. Сосед недовольно посмотрел на незнакомца и пожал плечами. Незнакомец не отставал. Он что-то говорил, указывая в сторону дворового тупика, куда вчера приземлился автомобиль. Сосед слушал, оживленно кивая головой.

Не теряя из вида обоих, Нина осторожно вылезла из-за лавочки и быстрым шагом пошла к углу дома. Марш-бросок почти удался.

– Эй! – не останавливаясь, она оглянулась, когда её настиг окрик. Сосед и водитель джипа смотрели прямо на неё. Водитель кивнул, пожал соседу руку и пошёл к машине.

Нина завернула за угол и понеслась к остановке, возле которой только что затормозил автобус. Не взглянув на номер, она заскочила в переднюю дверь.

– Девушка, вы не из сборной по бегу случайно?

На шутку Нина не отреагировала. Она пыталась сфокусироваться на водителе, но перед глазами всё плыло, а сердце всё ещё продолжало гонку, не собираясь останавливаться. Тяжело дыша, Нина привалилась к поручню.

– Вам плохо? – водитель обеспокоенно смотрел на неё.

– Ехать будем?! – осведомился раздраженный голос из салона.

– Всё нормально, – не глядя на водителя, Нина трясущимися руками вынула из кошелька карточку и приложила к терминалу. Аппарат на секунду задумался и с жужжанием выдал билет.

Автобус тронулся.

Нина пошатываясь побрела к свободному креслу в конце салона и неловко плюхнулась на сиденье у прохода, зацепив сумкой пожилую даму, сидящую у окна. Та недовольно поджала губы и отвернулась.

– Простите, пожалуйста, – выдохнула Нина, чувствуя как рвущееся из груди сердце неохотно возвращается на место. Она достала из сумки тетрадь, чтобы занять чем-то всё ещё дрожащие руки, и наугад открыла страницу:

«Жизнь как-то вдруг выцвела, словно забытая на чердаке старая картина. Потускневшие краски превратили полотно в покрытое слоем пыли окно, за которым не разглядеть задуманный мастером сюжет. Когда-то яркий силуэт обречён день за днём пребывать в созданной матрице.

Краски кончились. Красок больше нет. Внешний мир настойчиво предлагает серый. Немаркий. Неброский. Универсальный.