Ну же, подними глаза, малыш.

Вижу, что Миша опять приближается к Лесе, и это выводит из себя.

Пробую набрать ещё раз. Не берет.

Сука!

Замечаю, как дрожат ее пальчики, в которых она сжимает мобильник, будто за спасительную соломинку держится, и не выдерживаю: дергаю ручку и выхожу из машины, чтобы в очередной раз защитить свою маленькую соседку.

Ты идиот, Волков! Идиот!

Жестом велю водиле остановиться. Не могу глаз от Олеси отвести, наблюдая за ее реакцией. Губки вздрагивают, будто в немом крике. Синие глаза делаются огромными, как блюдца. И в них загорается то самое, что я углядел в прошлый раз — наивная влюбленность.

И мне кажется становится легче дышать.

Нет, конечно я не верю в любовь. Но эта малышка будто будит во мне веру во все человечество.

Неужели она все же ждала меня? Все это время? Несмотря на то, что считала меня мертвым?

— Ну здравствуй, принцесса, — говорю первую чушь, что приходит на ум.

И ее взгляд плывёт под натиском моего.

— Яр-рослав С-сергеевич? — выдыхает мое имя и я, едва сдерживаюсь, чтобы не поддаться ей навстречу, чтобы поймать губами этот ее соблазнительный шёпот.

Но вместо этого только невинно тянусь к ее побледневшей щеке костяшками пальцев. Попутно пытаясь понять, от чего конкретно в этой невинной простоте меня так штырит? Она конечно красивая, но, чтобы так… До треска в ушах, до ломоты в теле… хочу ее. Прямо здесь, на парковке. Как животное.

С трудом пытаюсь совладать со своими первобытными порывами, взывая к голосу разума:

— Испугалась, маленькая? — выходит хрипло, а от того не слишком искренне — я сейчас сам готов с цепи сорваться и напугать ее не меньше, чем идиот Миша.

Неопределённо крутит головой в ответ и едва пошатывается, что заметно только по ее качающемуся как маятник хвосту.

Хочется стянуть с ее шоколадных волос резинку, и зарыться пальцами в пышную гриву. К себе в объятья девочку притянуть. В машину утащить. И там повторить ту ночь, что до сих пор меня преследует в воспоминаниях. Стоит глаза прикрыть, и я ее каждый раз вижу. Вроде неумелая соплячка, а ни одна баба «после» ее затмить не смогла. Как я ни старался.

Со временем я пришёл к выводу, что это из-за чувства вины. Нельзя было ее трогать тогда. Сейчас — тем более!

Одергиваю руку от ее лица, обнаружив, что пальцы без контроля мозга пустились в безотчетное путешествие по девичьей шее. Сжимаю ладонь в кулак.

Однако Леся вдруг прикрывает глаза, подается вперед, и буквально валится ко мне в объятия.

Даже не сразу понимаю, что произошло, однако чувствую облегчение, прижимать ее вот так.

Она больше совершенно точно не пахнет детской жвачкой, запах стал каким-то более зрелым: сливочным с лимонными нотками, будто изысканный десерт, от которого во рту моментально собирается слюна, хоть я и не ем сладкого. Попробовать бы.

Тело в моих руках вдруг заметно обмякает, вынуждая меня напрячься:

— Леся? Леся! — подхватываю девушку на руки, осознав, что она отключилась, и рявкаю своему водителю: — Срочно домой! И скорую туда же!

3. Глава 3. Леся

Просыпаюсь от того, что лёгкие начинают гореть. Запах, что их наполняет причиняет боль. И одновременно расшатывает мое обычно спокойное либидо до вулканического уровня.

Губы покалывает. Невольно облизываю их, но морщусь, оцарапав язык обо что-то колючее.

Слух ласкает хриплый мужской стон, и я не хочу просыпаться, если это собирается заканчиваться.

С трудом приоткрываю глаза. Темновато. Упираюсь взглядом в кадык на мощной щетинистой шее. Чувственный рот слегка приоткрывается:

— Очнулась? — меня обдаёт мятным выдохом. — Как ты, малышка?

Мне нравится этот голос. Хочу ещё его послушать. Протягиваю руку к мужскому лицу, и касаюсь кончиками пальцев губ, которые тут же искривляются в наглой усмешке: