Его маленькая ошибка Алиса Лиман

1. Глава 1. Леся

— Попробуй ещё припаркуйся в этих долбанных элитных районах, — пыхчу я, с трудом выворачивая руль без всяких там гидроусилителей. — Понастроят муравейников, а потом толкайся у них во дворах.

— Не ворчи, Лесь, — нервно усмехается Машка, с тревогой озираясь по сторонам, дабы я не въехала во все эти навороченные тачилы.

Права у меня без году неделя, а опыту и того меньше — самой страшно. Но что поделаешь? Надо было как-то крутиться. Не на автобусе же по заказам мотаться?

— Смотри-смотри, кажется охранник нам машет, — указывает подруга в окошко, когда я наконец нахожу место, очень кстати у самого подъезда.

Торможу и приоткрываю дверь своей видавшей виды шахи, потому как если я стану открывать окно ручкой, мужик скорее умрет от старости.

— Здесь нельзя парковаться! — отрезает он.

— Где такое написано? — кричу в образовавшуюся щель, ведя перед собой рукой, давая понять, что нет ни одного знака, запрещающего мне это сделать.

— Парковка только для хозяев ЖК, и их почетных гостей! — не унимается сторожила.

— Так мы как раз гости! — пожимаю я плечами. — И очень кстати — вполне почётные. Спросите у дамочки из двести тридцать четвёртой.

Невинно хлопаю глазами, пока охранник лениво приближается, дабы не продолжать орать на весь двор:

— Обслуга не входит в список почётных гостей, — фыркает он высокомерно, упирая ладонь в крышу моей «ласточки», и нависая надо мной.

Вот же козел! Типа сам-то он не относится к уничижительному определению «обслуга»? То же мне, нашёлся.

— Да какая ж мы обслуга, уважаемый? — стараюсь улыбаться максимально дружелюбно. — Мы профессионалы высокого уровня. И боюсь те, кто нас вызвал не скажут вам спасибо, если мы опоздаем, пока будем искать место.

Его взгляд сверкает заинтересованностью:

— Девочки по вызову что ли? — едва не облизывается.

Так нас ещё конечно ни разу не называли.

Машка рядом нервно хихикнув, начинает икать. Это она постоянно, когда волнуется. А я кулаки сжимаю:

— Массажистки, — цежу сквозь зубы.

— Ну я так и сказал, — усмехается. — Чем не проститутки?

— Сам ты — проститутка! Козел! — резко захлопываю дверь, едва не прищемляя пальцы охамевшего стража порядка.

В бешенстве дёргаю коробку на заднюю передачу и порывисто давлю на педали, под отборный мат охранника.

— Леся-Леся! Стой!!! — кричит Маша, но я не успеваю среагировать.

Удар.

Меня дергает назад, и я жалею, что поскупилась найти где-нибудь на авито чертов подголовник на своё кресло. Ударяюсь головой о боковую стойку, и тут же поворачиваюсь на подругу:

— Машунь, ты как?

— Блин, — потирает затылок, которым приложилась к имеющемуся на ее кресле подголовнику. — Да я-то ничего. Обо мне ты, мать, позаботилась. А сама? Так и шею могла же свернуть!

— Прости, Мась, — раскаиваюсь я, быстро осознавая, что моя порывистость только что сыграла с нами злую шутку. — Кажись я накосячила…

— Охохо, — слышится злобная усмешка из-за моей двери, которую уже в наглую распахнул чертов выбесивший меня охранник. — Ты даже представить себе не можешь, насколько ты сейчас права!

— Пошёл к черту, упырь! — шиплю, смахивая с лица волосы из растрепавшегося конского хвоста. — Если бы не ты…

— Я-то пойду, — перебивает меня он с ехидной усмешкой. — А вот от людей, на которых ты нарвалась, тебе явно так просто не избавиться…

С этими словами он и правда удаляется, предварительно яростно хлопнув дверью моей «ласточки».

На смену охраннику перед моим окном вдруг вырастает огромный бугай, презрительно изучающий мое лицо.

— Кажись нам крышка, Мась, — шепчу подруге.

— Ну тебя! Мы в цивилизованном мире живем, в конце концов, — тихо отзывается она, стараясь меня подбодрить. — Никто не станет нас мутузить или продавать на органы из-за царапины на бампере.

— Надо заметит на очень дорогом бампере, — шиплю я, одним глазком оценивая в зеркало заднего вида масштабы катастрофы — огромный чёрный внедорожник, который послужил нашим препятствием.

— Это не наше дело! — пытается вразумить меня Маша. — С этим уже твоя страховая разбираться будет.

С моих губ срывается нервный смешок, и Маша явно улавливает в нем сомнительные нотки:

— Лееесь, — делает выразительную паузу, — у тебя ведь есть страховка? Умоляю, скажи, что ты оформила эту чёртову страховку, или нам точно кранты!

— А если скажу, что оформила, то все будет в порядке? — пищу я.

— В том случае, если это правда, — уточняет она.

Молчу, боюсь даже оторвать взгляд от кружащего вокруг нас, словно коршун, бугая. Судя по его задумчивому лицу он оценивает вес моей «ласточки» на глаз и видимо пытается припомнить, почем нынче принимают металлолом, ну и человеческие органы заодно. Потому что иначе ему с меня компенсацию никак не сбить.

— Ладно, — выдыхает подруга. — Помирать, так вместе.

Она уже порывисто хватается за ручку двери, явно собравшись с духом броситься грудью на амбразуру, но я кладу ей руку на плечо, останавливая:

— Сначала надо хорошенько все взвесить, а то любишь ты рубить сгоряча.

Хмурится, но соглашается притормозить.

О моя чудо-подруга. При всей ее трудно скрываемой робости (прям как у меня), и при этом отважной и порой необдуманной порывистости (пожалуй, тоже как у меня), — как же я ее обожаю!

И как я ее так долго разглядеть не могла?

Мы ведь учились вместе в медицинском колледже. Но вот общаться начали только в последний год обучения, когда случайно встретились на курсах массажа. Мне срочно нужна была профессия, а ей деньги, — что по сути одно и тоже.

Там мы и придумали суперплан, как станем лучшими спецами этой сферы в городе, а ещё лучше в стране. Этот наполеоновский план включал в себя проникновение в клиентскую элиту. Что у нас, к нашей огромной радости, наконец и получилось. Вернее, должно было получиться. Как раз сегодня.

А значит мы не имеем права упустить наш шанс. Наклоняюсь к Маше и принимаюсь заговорщически шептать:

— Значит так, ты сейчас забираешь кушетку и сумку, прешь это все в двести тридцать четвёртую квартиру и отрабатываешь заказ этой дамочки за двоих, будто у тебя и правда четыре руки. Поняла меня? А я остаюсь здесь, и сама разбираюсь с этим мужиком.

— Лесь, ты че…

— Тормози, — прерываю ее негодование, догадываясь, какие эпитеты она собралась использовать: что-то из медицинских терминов, преимущественно обозначающие скудоумие. — Смотри на ситуацию реально. Чем твое присутствие мне поможет?

Она явно призадумалась.

— Да ничем, Маш! — подгоняю я ее. — Этого амбала сейчас утешит разве что пачка наличных за испорченное настроение и бампер, понимаешь? А у нас она есть? — нет! Но ведь хотим, чтобы была! Поэтому мы просто права не имеем профукать наш первый заказ из элитного района. Помнишь наш план: отработать ее так, чтобы она потом всем своим богатеньким подругам рассказала, какие мы крутые мастера. И это будет уже совсем другой уровень, Мась.

— Но мы ведь должны были вдвоём, — бубнит она расстроено, с опаской поглядывая на бугая, что завис надо мной. — У нее заказ-то на четыре руки, а у меня всего две…

— Прости, что подвела, но уж лучше, если из четырех рук до нее дойдут хотя бы твои две. Иначе, боюсь, следующего «элитного» заказа придётся ждать слишком долго. Это наш шанс, понимаешь же?

Вижу, что она не может глаз оторвать от мужика за моей спиной. Боится за меня. Понимаю. Мне бы тоже было сложно оставить ее в такой вот обстановочке. Но отступать нельзя!

— Эй, курицы, и долго мне вас ждать?! — наконец не выдерживает хозяин «дорогого бампера». — Перед смертью не надышишься, выходи по одному!

Слегка сжимаю своей дрожащей ладонью не менее дрожащие пальцы Маши:

— Ну че, пойдём, Мась?

Переводит на меня встревоженный взгляд и решительно кивает:

— Я щас запишу их номер. Если с тобой что-то случиться, я пойду в полицию! Так им и передай!

— Договорились! — усмехаюсь я. — И, если освободишься раньше меня, мчись домой, подменить Дашку.

Ее поддержка мне будто сил придаёт. И я решительно вылезаю из машины.

— Не прошло и года, — фыркает бугай, закатывая глаза. — Закончили своё прощание, или мне ещё подождать?

— Подождите, — соглашаюсь я, гордо откидывая свой высокий хвост на спину, желая за этим бессмысленным действием скрыть свой страх.

На негнущихся ногах шагаю к задней двери, вынуждая мужика посторониться, и принимаюсь помогать подруге выковыривать из машины кушетку для массажа и сумку со всякими причиндалами:

— Все, Мась, напишешь, как отработаешь, — посылаю ей воздушный поцелуй, и провожаю взглядом.

Эта упрямица и впрямь, отойдя на безопасное расстояние, останавливается, достаёт из кармана телефон и фоткает огромный чёрный внедорожник сзади. А за компанию и мужика, что с охреневшим лицом застыл надо мной.

— Теперь закончили?! — рявкает он, когда Маша уже скрывается за дверью подъезда.

— Угу, — киваю я, и чувствуя, что меня пошатывает, складываю руки на груди, чтобы придать себе устойчивости. — Что ж, давайте вызывать полицию? Или составим европротокол?

Судя по оскалу «потерпевшего», ему и дела нет до того, есть ли у меня страховка, а что такое европротокол он в жизни не слыхивал, потому что явно привык решать «вопросы» другими методами.

— Хорошенькая, — хмыкает, напирая.

— Предупреждаю сразу: у меня папа прокурор! — блефую безнадежно.

— А у меня — президент, — гогочет «потерпевший».

— Если посмеете меня тронуть — буду кричать.