Отрываю взгляд от планшета, оценивая обстановку. Никого не видно. Только мой водила отвесной скалой висит над корытом, что встряло у нас на пути.

В принципе я-то приехал, и можно было бы оставить Мишу разбираться самостоятельно, а самому отправляться получать свою порцию приятного времяпрепровождения. Но новая информация сильно подпортила мой настрой.

Достаю телефон с намерением написать сообщение любовнице, что на сегодня все отменяется. Но случайный взгляд в лобовое портит планы…

Цепляюсь вниманием за каскад шоколадных волос, что рассыпаются прямо перед Мишей, пока он в недоумении нависает над машиной. Замечаю с другой стороны ржавой шестёрки ещё одну девчонку, но взгляд упрямо магнитится к той, что рядом с моим водилой.

Она почти целиком влезает на заднее сиденье, проталкивая по нему что-то громоздкое наружу.

Ох, мля, какая же аппетитная задница у моего недоразумения, выросшего на дороге. Ещё бы на личико посмотреть, так глядишь и скоротала бы девочка мой испорченный вечер?

Вместо сообщения любовнице, набираю текст водиле, с предложением «мирного» решения вопроса для фигуристой шатенки.

Провожаю взглядом ее подружку, радуясь, что удастся остаться с сочным телом один на один, — не любитель я лишних глаз в таких делах.

Возвращаю внимание к своей потенциальной жертве на сегодняшний вечер как раз в тот момент, когда она выползает из-за машины.

Откидывает с лица растрепавшиеся шоколадные волосы и…

…у меня случается микроинфаркт.

Или не микро?

Но что-то определенно будто порвалось в груди.

Только. Не. Она.

Черт бы ее побрал! Разве я не отсек все варианты встречи с этой девчонкой? Не может так быть, чтобы дважды в слепую молния шарахала в одно и то же место.

Но мой организм безошибочно откликается на неё.

Пальцы до скрипа кожи сжимают обивку переднего сиденья, пока я неосознанно подаюсь вперёд, чтобы внимательней разглядеть ее.

— Олеся, — это чертово имя застревает комом в горле, а сердце в ушах тарабанит так, что я не слышу собственного голоса.

В паху сводит от мельчайшей вспышки воспоминания нашей единственной недопустимой ночи.

Той ночи, когда я умер для неё…

Сжимаю кулаки, заметив, как неосторожно Миша хватает за локоть мою «ошибку», как грубо волочит ее к машине.

Хватаюсь за ручку двери, но тут же торможу. Я не должен выходить. Нельзя ей показываться. Достаточно было одного раза ее сломать…

В бешенстве набираю этому ушлепку, но сукин сын не берет — не слышит, походу.

Хрипло усмехаюсь, оценив, как миниатюрная девочка, прописав моему амбалу-водиле по тормозам выкручивается из его захвата и бежит к своей машине.

Правильно, девочка, беги. Беги, прошу тебя. Садись в свою машину и уезжай. Все остальное я улажу сам.

Но она своенравна, как всегда. Выхватывает из салона телефон и бежит… ко мне.

Дьявол!

Неосознанно прилипаю к боковому стеклу, вглядываясь в ее лицо. Кажется, немного повзрослела моя принцесса. Судя по глубокой складке между точеных бровок — стала часто хмуриться. Накрашена ярко, но не вызывающе. Однако эта ее темная помада…

…хочу слизать ее с гребанного пухлого рта. Попробовать бы ее на вкус. Ещё хоть разочек. Не понимаю, какого хера меня так и не отпустило после нашего первого раза? А я ведь рассчитывал.

Хочу намотать на кулак ее строгий растрепавшийся хвост, и познакомить ее со своим вкусом. Наказать ее за то, что она до сих пор кажется мне такой красивой.

Хочу снова почувствовать этот раздражающий запах детской жвачки. Интересно, она все еще моется тем гелем для душа?

И готовит свой вкусный борщ?

А будут ли ее глаза все такими же влюблённо-голубыми, если она посмотрит на меня?