- Сева-а, - весело протянула она и аж засветилась от радости. – А что ты там делаешь? – поинтересовалась удивленно.

- Это многие хотят знать, - ворчливо заметил Пахомов. - Я в первую очередь. Но вопрос, пожалуй, риторический. Уже выгонял пару раз и сам не пойму, как этот тип снова находит дорогу в наш дом…

- Ну, ты даешь, Юлька. Таки удрала от Янычей! Молодец! Может, тебя из страны нужно вывезти? – серьезно предложил Сева, не обращая внимания на Пахомова. – Так мы операцию провернем. Яныч тебя в жизни не найдет. Я быстро за тобой смотаюсь…

- А поезжай, - обрадовался было Пахомов.

- Утешься, Ган, - рыкнул Блинников, узнавая в холеном мажоре бывшего бойца «Секиры».

- Здравия желаю… Крепс, - ухнул Сева. – А я тебя и не увидел сразу. Ну, это меняет дело, Виктор Николаевич, - заметил быстро. – Знакомьтесь, - ткнул в сторону экрана. Это мой командир майор Блинников. Вернее, уже полковник. Я вам о нем рассказывал.

- Мир тесен, - криво усмехнулся Пахомов и, пристально посмотрев на человека, когда-то спасшего его потенциального зятя, осведомился хмуро. – Ты Юльку охраняешь, полковник, или…

- Или, - коротко бросил Крепс. – Мы с Юлей давно знакомы и у нас общий сын, - выложил он как на духу.

По ту сторону экрана произошло явное оживление. Хозяин дачи сдержанно крякнул, а его молодой родственник закашлялся.

- Ну, тогда вы сами разберетесь, - пробухтел Виктор Николаевич. – Гостите хоть до лета… - махнул рукой он.

- Я сейчас отца попрошу, - снова встрял в разговор Сева. – Он велит Сашке отозвать своих людей. Юль, ты развод хочешь? Сразу говори. Космонавт дважды звонить не станет.

- Да, - кивнула Юля. – Я хочу развестись…

- Променять будущего губернатора на настоящего полковника? Так себе выбор, - философски заметил Пахомов.

- Лучше одной жить, чем с Сашей, - пробормотала Юлька. – И я пока замуж не собираюсь.

- Ну и правильно, - одобрил Пахомов. – Так, вопрос со стрельбой решили. Теперь о главном. Мама говорит, что ты какие-то сырники делала вкусные. Оставь рецепт, пожалуйста!

- Конечно, - кивнула Юлька. И как только сеанс связи с Францией закончился, сразу прошла к себе. Она чувствовала, как ее колотит внутренняя дрожь, сжимала в кулаки трясущиеся пальцы и все думала, как жить дальше. Правда, какой бы гадкой она ни была, вылезала из всех щелей, будто забытое тесто из кастрюли.

«Что теперь делать? – вздохнула она и тут же сама себя успокоила: – Что может быть еще страшнее? Димка узнает о моем сожительстве с Валерочкой и проклянет. Обидится и отчалит в даль светлую. Вот и хорошо, - саму себя успокоила она. – Ты ж этого и хотела. Крепс останется с Аленой, а мы с Димулькой уедем на Гарду».

Она прислушалась к доносившимся разговорам. Малыш возил по коридору машинку, Таисья все еще болтала с сыном, и из-за стенки слышался бубнеж Пахомова. Вот только из комнаты Крепса не было слышно ни звука. Но Юлька не сомневалась в скором разбирательстве и последующей за ним расплате. Теперь ежеминутно следовало ждать обвинений. Но, честно говоря, она не собиралась оправдываться. И посвящать в условия сделки тоже не желала. На негнущихся ногах она вышла на террасу, выходящую в сад. Поежилась от морозного воздуха и вздрогнула, увидев, как за деревьями стоит Коля Будкин.

- Извините, что напугал, Юлия Владимировна, - шагнув к террасе, заметил он уважительно. – Людмила беспокоится о вас. Вот трубка, - он положил сотовый на невысокие перила из темного мореного дуба, отделявшие их друг от друга, и как ни в чем не бывало пошел вглубь сада.

«Захотел бы, схватил, - пронеслось в голове, - и тогда никакой полковник или сам Пахомов ничем бы помочь не смогли.