– Сейчас я Диме ножку полечу и приду, – ласково заверила сына Юлька и, подхватив с комода шприц и ампулу, кивнула на дверь.

Блинников попятился к выходу, на ходу соображая, что делать. Проще всего, конечно, было взять у Юльки лекарство и шприц и самому всадить себе в ягодицу обезболивающее. Но почему-то в груди нарастало желание. И Блинникову уже мерещилась Юлька без майки, томная и разгоряченная, лежащая на нем сверху.

«Ради такого дела можно и в доктора поиграть. Лишь бы потом абсцесс не развился. На что только не пойдешь, чтобы уложить в постель вредную девицу, – мысленно вздохнул Крепс, заранее соглашаясь на экзекуцию. – Потом в госпитале вскроют», – хмыкнул он про себя. А через минуту-другую понял свою ошибку. Пока он вздыхал и раздумывал, Юлька мастерски всадила иглу ему в ягодицу и очень медленно и аккуратно ввела лекарство.

– Отдыхайте, больной, – фыркнула весело и уже собралась уходить.

– Подожди, – попросил он. – Давай поговорим. Мы же толком ничего не знаем друг о друге.

– Хорошо, – кивнула Юлия и, усевшись на небольшое кресличко, привычно скрестила ноги в щиколотках, а руки сложила на коленях. – Я – Юля, – улыбнулась она.

– А я – Дима, – подыграл ей Крепс, садясь на кровати напротив нее.

– После школы переехала в Москву и поступила на журфак. Люблю готовить, увлекаюсь вышиванием. У меня даже дома станок имеется.

– Никогда не поверю, – изумился Крепс. – Даже представить не могу тебя с пяльцами.

– Станок, Дим, – улыбнулась Юля. – Вышивка меня успокаивает. Мне нравится подбирать цвета, класть стежки один к одному.

– Подожди, – встрепенулся он, поперхнувшись от внезапной догадки. – Это твоя картина у шефа на даче висит.

– Где охотники и собаки? – уточнила она и, не дожидаясь ответа, добавила гордо. – Моя.

– Красивая, – кивнул Крепс, оглаживая ногу, и внезапно смутился, вспомнив, как Алена просила у Александры Андреевны номерок мастерицы.

«Зашибись, – криво усмехнулся он. – Кто бы знал!»

– А руколы делать где научилась? – осведомился он, желая узнать о ней все.

– Когда на журфаке училась, любила в походы ходить. Могу ориентироваться на местности по солнцу или луне. Развести огонь с помощью марганцовки и сахара. Ну, и уколы ставить тогда же научилась.

«Чудо-девушка», – пронеслось в голове у Крепса.

– А я, – заметил он, улыбаясь и жадно оглядывая ее, – учился в Суворовском, потом в военном училище. А дальше ты знаешь. С Кирсановым службу несу. Куда меня только судьба не забрасывала, – хмыкнул он и снова потер больное бедро.

– Болит? – участливо спросила Юлька. – Таисия сказала, что лекарство очень сильное.

– Прошло, – смущенно пробормотал Блинников. – Это твои руки золотые помогли. Еще бы массаж, Юль.

– Обойдешься, – отмахнулась она, вставая. – Вызови эскортницу-массажистку.

– Я недавно вспоминал, как нам хорошо было вместе, – пробурчал он, поднимаясь следом. Чуть прихрамывая догнал у самой двери и, обхватив за плечи, развернул к себе. – Юль, – хрипло проскрежетал Крепс. – Ну, дай нам шанс.

– У нас вряд ли что получится, – спокойно сказала она и даже руки опустила, давая понять, что ни вырываться, ни мириться не намерена. – Ты гнал меня, как собаку. А Кирсанов и твой товарищ даже визитку взять отказались. Санечка еле-еле уговорила. Мне все равно, что ты себе сейчас надумал, когда узнал о Димульке. Но я предлагаю не фантазировать, а отнестись к проблеме серьезно. У нас с тобой получился хороший мальчик. И это все, Дим, – попыталась Юлька убедить его. – Ни любви, не совместного прошлого. Какой у нас с тобой багаж?

– Ты хочешь багаж и совместные воспоминания? – буркнул он, не ослабив захвата. – Хорошо, милая, – жарко прошептал прямо в ухо и, подняв на руки, понес на кровать.