Это всё нервы. Слишком долго я жила в страхе, в реальной угрозе. Мозг привык, тело помнит. К тому же сейчас адаптация к новому месту, к новой работе, коллективу. Это ведь всегда стресс. Здесь нет Сергея. Здесь – тишина, контроль, охрана. Всё нормально. Всё под контролем.

Но мне всё равно не дышится. И я понимаю, что мне нужно выйти на улицу. Потому что ощущение, что в комнате стены сдвигаются на меня, никак не отпускает. Грудь по прежнему будто под бетонной плитой.

Почти два часа ночи, но ведь это не запрещено правилами. По крайней мере, преподавателям точно. Я же не за пределы территории Черногорского собралась. Да кто при памяти вообще решится пойти погулять по лесу в два часа ночи?

Я запахиваю халат туже, засовываю ноги в кеды и выхожу в коридор. Снова та же приглушённая тишина. Подсветка едва тёплая, и от неё всё здание кажется спящим, но живым. Я спускаюсь по лестнице, и через минуту уже оказываюсь во дворе.

Воздух прохладный, ночной. Пахнет кипарисами, хвоей и чем-то острым, горным. Не знаю, чем именно, но хочется вдыхать глубже.

Обняв себя руками, я не спеша иду по дорожке между кустами, останавливаюсь возле живой изгороди и поднимаю глаза к небу. Оно тёмное, без звёзд, только тёёмная полоса облаков висит над вершинами. Горы чёрные, как чернила, их очертания видны чётко.

Садясь на лавочку, я чувствую, как тело наконец начинает чуть отпускать. Ноги дрожат, но уже не от страха, а от послевкусия сна. Я упираю локти в колени, закрываю глаза.

И в этот момент чувствую запах.

Сигаретный дым. Лёгкий, обволакивающий, горьковатый. Горло тут же перехватывает – не люблю этот запах.

Я открываю глаза, резко выпрямляясь и оборачиваюсь.

На перилах беседки у клумбы, немного в стороне от меня, кто-то сидит. Силуэт мужской, в руке мелькает красный огонёк.

В темноте лицо его не сразу видно, но я узнаю силуэт. Узнаю эту ленивую, расслабленную позу.

Это Албаев.

Он медленно затягивается, взгляд направлен куда-то вперёд, но я чувствую – он видел, как я вышла. Он знает, что я здесь.

Он не говорит ни слова.

Просто выдыхает дым в сторону неба, будто о чём-то серьёзно задумался.

И от этой тишины, от этой его тени, от одного его молчаливого присутствия, по моей спине пробегают мурашки.

Наверное, правилами курить запрещено, и за это следует снизить ему эти внутренние баллы, но я точно не стану этого делать, тем более сейчас.

Я отвожу взгляд, резко поднимаюсь и иду обратно по дорожке. Но спиной ощущаю – он смотрит. Значит, увидел.

И не то, чтобы я боялась его.

Но и не сказать, что мне спокойно.

Я сижу у окна, медленно помешивая чай. В столовой уже нет утреннего столпотворения. Студенты позавтракали и разбрелись по корпусам.

– Сегодня ты как будто спокойнее уже, – говорит Лена, улыбаясь и присаживаясь напротив с подносом. У неё в чашке зелёный чай и тарелка с салатом с кусочками лосося.

Лена аккуратно устраивается, чуть подтягивает юбку, ловит мой взгляд и улыбается.

– Уже не трясусь при виде аудитории, – усмехаюсь. – Кажется, начинаю вписываться в ритм.

– Главное – не слишком расслабляться, – кивает она. – Здесь ритм может резко поменяться.

– Звучит как предупреждение, – поднимаю бровь, но она уже делает глоток и не отвечает.

К нам подсаживаются уже знакомые мне коллеги, которых я первыми встретила в гостиной преподавательского корпуса. Лев Николаевич и Александра Антоновна. Они здороваются, мы вежливо отвечаем.

– Осваиваетесь, Анастасия Викторовна? – приятно улыбается Александра Антоновна. Она из тех дам, которые почти у всех вызывают уважение и симпатию.

– В процессе, – улыбаюсь ей в ответ и делаю глоток чая, не особо понимая, что ещё могу сказать. Да, собственно, это вопрос, заданный из участливой вежливости.