Амин сразу сжал моё запястье. Сильно, едва ли не до хруста костей.

– Если ты так уверена в своём отце, почему пряталась от меня три года? Почему сразу не прибежала к нему? – губы Амина скривились.

Рывком он втащил меня в дом и закрыл дверь.

– Ты боялась, – сказал он жёстко, ни секунды не сомневаясь в своих словах. – Знала, что я верну тебя, и твой отец ничего не сможет сделать. Его любимая дочка ему больше не принадлежит. – Он окинул меня взглядом. Подошёл ближе. Я отступила, такая от него исходила угроза. – И любимая ли? Забыла, кто ты? – спросил он тихо, подойдя ещё ближе.

– И кто же я? – просипела я, переборов себя.

– Убийца, Сабина. И ты это знаешь.

Холод пронзил меня всю, до кончиков пальцев. Амин бросил взгляд на стол.

– Накрывай, – приказал он. – Я приду через пару минут.

Я как язык проглотила. Он вышел во двор. Пара минут… Убийца… Руки дрожали, пока я наливала молоко и резала хлеб. Кусок, другой. Нож выпал из рук и ударился о деревянную доску. Прижав пальцы к губам, я нервно всхлипнула и зажмурилась.

– Убийца, – повторила я глухо. – Папа…

Я сжала руку в кулак. Вытерла глаза. И продолжила нарезать хлеб. Только почти ничего не видела и не чувствовала.

Убийца…

Амин

Отец Сабины взял трубку сразу. Голос его звучал сухо, не как раньше. Помнится, когда-то он жаждал породниться со мной.

– Я тебя слушаю. Зачем ты звонил, Амин?

– Я тебе не звонил.

В повисшем молчании сквозило напряжение.

– Говори, – потребовал он властно.

– Сам не догадываешься?

– Гадают пятнадцатилетние девчонки. Говори, Асманов.

– Если уж разговор зашёл о девчонках…

– Щенок, – процедил он. Само собой, понял, куда я клоню. – Если ты…

– Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, – проговорил я жёстко. Пора было вернуть Арсена на место. – Твоя дочь – моя жена. Ты ничего с этим не сделаешь. Поэтому успокойся. Будешь дёргаться, я тебя уничтожу.

Сочтя разговор оконченным, я завершил вызов и вернулся в дом. Сабина бросила на меня взгляд и отвернулась.

– Твой завтрак, – лёгким, с долей надменности жестом она показала на накрытый стол. – Гренки в сковородке. Садись, я подам.

Держа спину прямо, она пошла к плите. Задница у неё была упругая, икры подтянутые, и бесформенное платье не скрывало этого, хотя доходило ей чуть ли не до щиколоток.

– Ещё раз возьмёшь телефон без разрешения, я тебя накажу.

– Оборудуешь камеру в своём подвале? – обернулась она, держа сковороду в руках. – Про нас можно было бы написать книгу, Амин. «Граф Чёрное сердце и его рабыня-жена». Как тебе?

– Сейчас договоришься.

Несколько секунд она молча смотрела на меня. Глаза были влажными. Слёзы, чёрт возьми!

– Твои гренки, – начала выкладывать поджаренный хлеб на тарелку.

Только я собрался сесть за стол, она покачнулась. Инстинктивно я придержал её.

– М-м-м… – Сабина приложила ладонь ко лбу. Кашлянула и попыталась отойти. Закашлялась снова.

Вот чёрт! Я забрал у неё сковородку и швырнул на стол. Сабина вскинула голову. Приоткрыла рот.

– Амин! – вскрикнула она, только я поднял её.

Упругое тело, крепкие ноги… Блядь! В паху мигом потяжелело. О вчерашнем лучше было не вспоминать – пришлось бы ходить со стояков весь остаток дня.

Сабина

– Отпусти ты меня, – воспротивилась я, оказавшись у Амина на руках.

Эмоциональные качели доводили до отчаяния. Только что он ранил меня словами, как ножом, теперь решил поиграть в доблестного рыцаря!

Ноги коснулись пола.

– Иди к себе. Мне не нужна больная горничная.

Больная горничная. Не зря говорят, слова – самое страшное оружие. Амин пользовался им мастерски.

Ничего не сказав, я посмотрела на него. Он кивком указал на дверь. Стоило мне сделать несколько шагов, пол опять накренился. Меня качнуло.