– Кажется, он уехал, – она нахмурилась. – Да. С ним уехали несколько охранников. Обычно он берёт их, когда едет на несколько дней. Наверное, он не сказал вам, чтобы не беспокоить.

– Наверное, – согласилась я и с досадой выплеснула чай в раковину.

– Зря вы. Такой ароматный… У меня никогда так не получается.

– Он остыл. Я заварю другой. – Поколебавшись пару секунд, я всё же предложила: – Попьёшь со мной чай? Одной скучно.

Скучно мне не было, но иначе она бы не согласилась. Своё место эта девушка знала, и было оно совсем не за хозяйским столом. Она сомневалась.

– Садись, – приказала я. – Говорю же, мне скучно. Раз уж Амина нет, составишь мне компанию.

***

За последние дни это был первый раз, когда я смогла расслабиться. Давшее знать о себе чувство голода напомнило, что с минуты, когда наши с Амином взгляды встретились впервые за последние три года, я почти ничего не ела. Зарима нарезала персики, подогрела хлеб и выставила на стол. Сама хотела сесть с краю, но я указала ей на место рядом.

– Как ты попала к Амину? – спросила я, когда чашки были уже наполовину пусты. – Давно ты у него работаешь?

– Уже почти два года. – Она умолкла, потупилась. Первый вопрос смутил её куда больше второго.

Я подвинула к ней пиалу со сладостями.

– Продолжай, – потребовала я как можно мягче.

– Мне бы не хотелось об этом говорить, – она отвела взгляд. Ища понимания, посмотрела на меня снова и, поняв, что ответить придётся, нехотя заговорила: – Я вышла замуж против воли отца и братьев. Мой муж был не из этих мест. Сюда он приехал с группой альпинистов. Тогда я работала официанткой в кафе, куда часто заходили туристы. И… – она дёрнула плечом. – Сначала он приходил с друзьями, потом всё чаще один. Я и не заметила, как влюбилась.

– Любовь – сильное чувство. И достаточно неразумное. – Сказала я, сделав очередной глоток.

– Когда отец всё узнал, он запер меня. Старший брат избил Андрея. Мне было сказано, что, если я ещё хоть раз с ним встречусь… – Зарима опустила глаза в чашку.

– Но ты встретилась, – подытожила я.

– Тогда я уже была беременна. За день до этого Андрей сделал мне предложение. Когда семья запретила мне встречаться с ним, я всё им рассказала. И меня выгнали с позором. – Она тяжело вздохнула. Надрывисто, болезненно. – У нас родилась двойня, потом ещё один сын. – Зарима замолчала, но после долгой паузы добавила глухо: – А потом Андрей погиб. Его и двоих его друзей накрыло лавиной. Я просила его не ездить, а он…

Большие тёмные глаза наполнились грустью. У меня сжалось сердце, а слов, чтобы утешить её, не нашлось. Таких слов просто не существовало.

– Квартира у нас была оформлена в ипотеку, сама я сидела с детьми. У меня ничего не было, госпожа Сабина. Отец не сразу простил меня. Только младший брат. У него я и жила первые месяцы, пока Амин не взял меня на работу. Вы же понимаете, что троих детей надо кормить, а кто бы взял меня? Все знали, как я поступила. Амин приехал к нашему старосте как раз, когда я умоляла найти для меня хоть что-то. Староста хотел выгнать меня, но Амин остановил его. И предложил работать в этом доме.

Слушая её, я медленно пила чай. Чёрное сердце не знает ни сочувствия, ни сострадания, ни жалости. Но что тогда это? Снисхождение? Он бы мог нанять горничную с лучшими рекомендациями, но взял Зариму. Неужели в его сердце всё-таки осталось что-то тёплое, живое?

– Вы не представляете, как я ему благодарна, – со слезами на глазах прошептала горничная. – Когда отец узнал, что я работаю у господина Амина, он разрешил мне приходить домой. И дети теперь живут с моей мамой.