А затем мои родители погибли в нелепой автомобильной катастрофе. У машины на скорости отвалилось колесо, и она упала в овраг. Вот так… Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет. И с тех пор Михаил Степанович поддерживал меня, помогал деньгами. А когда я закончила институт, то взял на работу в свою компанию. Никаких особых отношений. Так, что-то вроде добровольного опекунства. Однако я все равно испытывала к нему некоторую привязанность. Да и вообще – жалко же, умер человек ни с того, ни с чего. А эти ведут себя так, словно ничего не случилось. Умер – и ладно.

Кирилл Ильич посмотрел на меня с легким недоумением, Гога зыркнул из-под густых бровей…

– Георгий ушел вниз по течению, за поворот, и ничего не видел, – ответил Ляшенко.

Сделал паузу, продолжая глядеть на меня. Будто провоцировал. И я тут же ляпнула:

– А его что, убили?

Оксана поежилась. Гога задумчиво прищурился. Ляшенко потер подбородок ладонью.

– Тут дело такое. У него травма головы. Я полагаю, что он поскользнулся на камне, упал и ударился затылком… Сейчас невозможно точно определить, от чего он умер. Может, от инфаркта. Может, от удара по голове. Может быть, потеряв сознание, захлебнулся в воде… Это покажет только экспертиза. Я сделал фотоснимки, зарисовал. Сейчас еще всех опрошу, чтобы составить хронометраж по горячим следам. Потом сообщим в Горно-Алтайск, пусть шлют следственную группу.

– Сообщай сейчас, чего тянуть? Хронометраж они и без тебя сделают, – раздраженно заметил Гога. – А то стемнеет скоро, вертолет не сядет.

Нет, пожалуй, я ошибалась по поводу общего равнодушия. Старший грузин явно нервничал. Да и Оксана… Почему я решила, что она обязательно должна рыдать? Может, она в шоке. Вот у тебя бы мужа убили… Стоп. Не гони лошадей. Почему обязательно убили? Зачем сгущать краски, словно в бульварном триллере? Возможно, у Кузовлева просто прихватило сердце, он и упал в воду.

– Ну-у, может быть ты и прав. – Ляшенко посмотрел на часы. – Действительно скоро начнет темнеть. Опрос я тогда позже проведу.

Он залез в свою палатку и через некоторое время выбрался назад с коричневым кофром. Достал оттуда небольшой ноутбук, подсоединил антенну…

– Черт…

– Чего там? – настороженно спросил Гога и, приблизившись к Ляшенко, встал у него за спиной. – Не ловит?

– Если бы, – недоуменно отозвался Кирилл Ильич. – Совсем не фурычит. То ли аккумуляторы разряжены, то ли…

Он повернул ноутбук на бок, снял крышку и присвистнул:

– Вот это фокус.

– Ну, чего? – Гога вытянул шею.

– Нет аккумуляторов, кацо, вот чего.

Кирилл Ильич по-прежнему демонстрировал невозмутимость. Но когда он обернулся и мазнул цепким взглядам по нашим лицам, у меня засосало под ложечкой.

– А они хоть были там, аккумуляторы? – Нугзар подал голос впервые за последние полчаса.

– Были. Хотя сам я не проверял. Но ребята в техслужбе точно смотрели перед тем, как мне отдать.

– Это что же? Мы теперь вертолет не сможем вызвать? – спросила Оксана. – А пешком дойти куда-то можно?

Все головы повернулись в сторону Петра.

– Вдоль берега можно до турбазы, – пояснил тот. – Дня за четыре.

– Через четыре дня вертолет сюда и так прилетит, – зло процедил Гога. – Ты мне скажи, Кирилл. Где аккумуляторы вытащили – здесь? Или твои технари ни хрена не проверили?

Ляшенко пожал плечами:

– Сейчас все равно не выяснишь… Вообще-то кушать хочется… Давайте уху сварим, что ли? А то рыба пропадет. Ирина, сможешь почистить рыбу? Ира, чего молчишь?

– А?

– Рыбу, почистишь, спрашиваю?

Я механически кивнула. Рыба… Кажется, у мафиози принято присылать рыбу приговоренным к смерти?.. Причем тут это? Недаром бабушка называет меня фантазеркой.