Я отрицательно мотнула головой.

– Зря. Тогда засекаем время. Полчаса в одну сторону. Потом возвращайся. А я здесь на солнышке посижу.

Грибов было много – глаза разбегались. Хотя полчаса пробежали быстро, я к тому времени уже наполняла второе ведро. На обратной дороге, уняв жадность, срезала только отборные… И тут услышала крик Нугзара – он звал меня.

– Иду, иду, – отозвалась я, не напрягая особо голос.

Чего орать? Еще десять минут до назначенного срока. Небось, к костру торопится – выпить и закусить. Мужики в этом смысле все одинаковые. Вернее, в смыслах. Я вспомнила, как Петр пялился на задницу Оксаны. Да и Нугзар облизывался, как кот… Хорошо, что ногу подвернул, а то таскался бы за мной. С этими грузинами только по лесу ходить. Я произнесла вслух с кавказским акцентом крылатую фразу: «Ларису Ивановну хочу», и невольно рассмеялась. Нашла кого ревновать…

Нугзар, прихрамывая, прохаживался по краю полянки.

– Чего звал-то? Время еще не вышло.

– Все, Ирина. Бросай ты свой грибы, – со склонениями у него иногда возникали проблемы. – Нам надо туда срочно возвращаться.

– А чего случилось?

– Потом узнаешь. Давай быстро.

И заковылял в сторону лагеря. Я разозлилась:

– Эй, ты чего? Сказать не можешь?

Он на секунду замер.

– Ладно. Только сопли не разводи. Кузовлев погиб.

– Как?! – вырвалось у меня.

– Вот так. Молча. Пошли, короче. Сама все увидишь.

Экстремальная смерть

Когда мы вернулись в лагерь, там уже находились все, кроме Петра. Что-то он запаздывал… Тело Кузовлева лежало около палатки. Как я поняла из разговора, мертвого первым обнаружил Гога и сообщил всем по рации. Потом они с Ляшенко вытащили труп из реки и подняли наверх на террасу.

Я непроизвольно нашла взглядом Оксану. Она сидела на гальке, подогнув колени, и растеряно наблюдала за происходящим. Но не плакала. Я приземлилась рядышком. Дела…

В молодости Кузовлев увлекался экстремальным туризмом: конные переходы, сплавы по горным речкам на плотах и байдарках… Однажды едва не утонул. Байдарка перевернулась, его понесло через порог к водопаду… Но тут подоспел на подмогу однокурсник и вытащил. С того времени и возникла у Михаила Степановича традиция отмечать на природе «второй день рождения». Правда, экстремалка постепенно отошла – здоровье уже не позволяло. Остались рыбалка и охота, но всегда в глухих, почти необитаемых, горных урочищах, чтобы сохранить дух экстремальности. Н-да…

Тут наконец появился наш проводник. Молча приблизился к Оксане, отдал ей сумку, потом также молча подошел к трупу. Ляшенко задумчиво протянул:

– Ну вот. Все в сборе… Минуту внимания.

Кирилл Ильич излучал спокойствие. А меня начало трясти. Все случилось так неожиданно…

– Обрисовываю ситуацию. Примерно полчаса назад Георгий Автандилович обнаружил тело. Оно находилось в воде, вон там. – Ляшенко вытянул руку по направлению к реке. – Кузовлев был уже мертв.

Он так и сказал – Кузовлев. А не по имени-отчеству. Прозвучало казенно, словно Ляшенко говорил о совсем постороннем, чужом человеке.

– А почему «обнаружил»? Георгий Автандилович, что, не видел, как Михаил Степанович упал?

Я сама удивилась, услышав свой дрожащий голос. Вообще-то я тихая, даже трусоватая. Но тут меня как черт за язык дернул. Не понравилось мне, как они все себя вели. Уж слишком отстраненно.

Не могу сказать, что я с особой симпатией относилась к Кузовлеву. Непростой он был человек, как говорят в подобных случаях, с червоточинкой. Однако нас связывали особые обстоятельства. Именно мой отец, однокурсник Кузовлева, спас его в молодости, вытащив из реки. Позже они вместе основали торговую компанию, открыли сеть супермаркетов. Мама тоже там работала, в бухгалтерии.