– Может и так, – с излишней поспешностью согласился Грин. – А может и нет.

Марк задумался.

– Мы должны узнать о ней все. От рождения до смерти. А когда она приехала в Треверберг?

– Начала появляться после дела Душителя, – негромко сказал Аксель.

Карлин помрачнел. Самое громкое их дело, которое навсегда раскололо его жизнь. Даже сейчас, пройдя полный курс реабилитации и переключившись на работу, Марк не вполне оправился от потрясения. Одно упоминание того расследования – и все. Сердце заколотилось, в глазах потемнело.

– Это все слишком личное, – глухо проговорил он. – Нам нужен новый взгляд. Не ты и не я. Надо позвать Аду. Пусть поучаствует в планерке, предложит свои гипотезы.

– Планерка в девять, – спокойно откликнулся Грин. – И все же, Марк, соберись.

Карлин прикрыл глаза, погрузившись в себя. Наконец провел рукой по волосам и заговорил.

– Убийство может быть связано как с ее профессией, так и с ее внешностью или с личностью. Что-то в ней стригеррило убийцу. Мне кажется, он ее знал или думал, что знает. Я думаю, он пытается показать полиции, что ее лицо, т.е. то, что общественности известно о ней – это маска. А настоящая Перо совсем другая. Она обнаженная, она скучная. Внутри она такая же как все. А лицо – ее попытка отделить себя от других. И поэтому он срезает его, отбрасывает в сторону.

– И направляет на него лампу, – продолжил мысль друга Аксель.

– Лампа, – задумчиво повторил Марк. – Картинка пока не складывается.

– Ненавижу первые часы расследования.

Аксель подошел к столу, снял трубку с телефона и набрал номер Кора. Из-за кристальной тишины на улице и в здании Марк отчетливо слышал каждое слово.

– Судмедкспертиза.

– Это Грин.

– Да, да, – протянул Кор. – Ждал, что вы позвоните. У вас дьявольский талант убеждать.

– Подниметесь к нам или нам спуститься?

– Допишу отчет и приду. Планерка в девять?

– Да. Спасибо, доктор Кор, – детектив положил трубку и взглянул на Карлина.

– Понял. Будет на планерке, предварительный отчет готов. Нам нужно будет дождаться лишь токсикологию и ДНК, чтобы подтвердить личность.

Положив трубку, Грин достал сигарету и задумчиво закурил, приоткрыв окно и уставившись в туманный просыпающийся город.

– Что с тобой? – наконец задал вопрос Марк, не вполне себе отдавая отчет, уверен ли он в том, что время для этого вопроса подходящее.

Грин вздрогнул, будто его ударили. Медленно перевел на друга пронзительно-синие глаза. Несмотря на то, что детектив выглядел отдохнувшим, от него за милю фонило напряжением. Карлин всегда ощущал его бездну, но неизменно списывал это на сложное детство в приюте, а потом армию. А сейчас подумал, что, может, есть что-то еще? В синеве глаз Грина скользнула молния. Он опустил взгляд на изящные пальцы, напряг бицепс, накачивая мышцы напряжением, а потом сбрасывая его. За последние два года он раскачался. Стал похож на машину для убийств. Длинные волосы сглаживали это впечатление. Избавившись от них, он будто проступил из тени.

Снял маску.

– Все нормально.

– Мне можно сказать, Аксель. Ты видел меня в таком дерьме, которое не показывают даже личному врачу. Позволь мне отплатить тебе тем же.

Короткий обеспокоенный взгляд в глаза – и детектив снова смотрел в окно, медленно и мучительно затягиваясь. Выдохнув дым из легких, он проговорил:

– Я не понимаю. Не понимаю, кто и зачем. И почему все так чисто. Как будто все это большая инсталляция, спектакль.

– Многие психопаты склонны к театральным эффектам. Ведь именно по ним они входят в историю.

– Жертва без лица.

– Жертва без лица все равно что без имени. Без личности. Без прошлого.