– Давай дальше, девочка. Игра мне по нраву.

– У меня снова вопрос. Где ты живешь? То есть… после Нового года ты снова улетишь в Италию?

– Да.

– И больше не вернешься?

– Это уже другой вопрос.

Я запнулась, опустив взгляд.

– Вопрос. Чем ты занимаешься, София?

– Учусь на психолога, но еще увлекаюсь дизайном. У меня мама много лет в этом бизнесе.

– А отец?

– Это уже другой вопрос, – повторила я его интонацию.

Эмиль ухмыльнулся.

И снова уставился на потолок. Затянулся сигаретой и шумно выдохнул.

И глаза его снова потухли.

– У меня вопрос, – голос предательски дрогнул. – Расскажи, что случилось с твоей мамой. Это как-то связано с тем, что ты не любишь этот праздник?

Эмиль замер с дымом во рту.

Не моргая.

А когда выпустил никотин, то сквозь зубы предупредил:

– София.

– Не надо. Не угрожай мне снова. Мы обещали не лгать и говорить правду.

За то время, что Эмиль безжизненно молчал, я пожалела о вопросе сотню раз. Не надо было трогать больное.

Я не имела права.

Но Эмиль уже начал говорить:

– Она умерла, когда нам с Ясмин было около десяти. Ее жизнь сократили.

Бах-бах.

Мое сердце сжалось.

– Ясмин – это твоя сестра?

– Да. Она наш с отцом свет.

Эмиль говорил о сестре тепло. С любовью.

У меня было много братьев, но между нами не было так много тепла. Они осваивали отцовский бизнес и покрывались панцирем с каждым годом все больше и больше.

– Как понять эту фразу? Ее жизнь сократили?

– Мать почти умерла, рожая нас с Ясмин. Потому что один ублюдок желал ее смерти. Она ему мешала.

Я затаила дыхание, слушая безжизненный голос Эмиля.

Он был страшен даже в таком мертвенном спокойствии.

– Поэтому после вторых родов она не выжила, – жестко закончил Эмиль. – В канун Нового года моя маленькая сестра и новорожденный брат остались без матери, а тот урод живет как прежде.

«Моя маленькая сестра», – сказал он.

Эмиль не себя жалел, а свою сестру. Свою кровь.

– Боже, – смогла выдавить я.

Поддавшись порыву, я легла рядом с ним. Рядом с Эмилем.

Его грудь была напряжена, и позже я поняла причину – мужчины никогда не плачут, у них от боли сотрясается душа.

– Отец совсем иссох.

– Мне очень жаль, Эмиль.

Я не знала, что сказать.

У меня была счастливая семья – мама, папа, много братьев. Я никогда не была одна. У нас действительно все было хорошо кроме исключительной любви ко мне.

Эмиль же был совсем другим.

Сердечный ритм набирал обороты. Я прикрыла глаза, и в голове всплыл образ отца.

Я с ужасом ждала двух вещей.

Возвращения домой и замужества.

Я была уверена: Руслан такой же жестокий, как мужчины моей семьи! Другому мужчине меня не продадут.

Вся моя жизнь будет мучением и постоянным унижением.

А Эмиль он вот – здесь. Пробьет полночь, наступит первое января. В оставшиеся дни мы еще несколько раз встанем на сноуборд, а затем он улетит в Италию, к себе домой. Там красивые итальянки, тепло и отец с семьей.

Я даже не стою на весах выбора. Между семьей с родиной не выбирают легкомысленную девушку.

Я приподнялась на кровати.

Сердце бах-бах.

Вскачь. До боли. Сейчас или никогда. Пока Эмиль слишком уязвим, чтобы отказать мне в просьбе.

– Эмиль, я…

Я не пожалею.

Я не пожалею.

Правда?

Бах-бах.

– Смелее, – тихий приказ и опасный взгляд. – Чего ты хочешь, София?

– Возьми мою невинность… пожалуйста.

10. Глава 10

– На что ты рассчитываешь, София? – лицо Эмиля стало жестким.

Я вздрогнула: Эмиль резко сбросил сигареты с постели, и пачка упала на бежевый ковер. Моя просьба разозлила Эмиля.

– Я свои слова не забираю. Что слышал, то и предложила, – выпалила на одном духу.

Моя дерзость раззадорила его, но теперь я знаю, что не все мужчины бьют за нее. Я дернула подбородком, встретив темнеющий взгляд.