Меня передернуло. Дыхание сбилось. Я знала, как больно бьет именно эта пряжка, когда случайно заденет кожу. Такое позволял себе только один человек в нашей семье, и это был не отец…

– Знаешь, ты можешь угрожать мне, но я тебя не оставлю, – с этими словами я села на постель.

Села на самый краешек. Осторожно. Так, чтобы в случае чего иметь доступ к выходу.

Такие мужчины как Эмиль не шутят. Я пошла на осознанный риск.

– А ты храбрая, – шевельнул губами.

– Мне хочется тебе помочь. У тебя что-то болит? – спросила тихо.

Эмиль часто дышал. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Я прикусила щеку с внутренней стороны. У него было спортивное телосложение, а на руках много вен – они расползались до запястий и напрягались каждый раз, когда Эмиль подносил сигарету ко рту.

– Душа болит, – его губы искривились.

Я положила ладонь поверх его руки. Той, которой он до этого держал сигарету, и неожиданно поднесла ее к своему лицу.

Туман в спальне застилал глаза.

А туман в голове – опьянял чистый разум.

– Что ты делаешь, София?

Я вдохнула запах на его пальцах.

Никотин.

Он стал для меня запахом свободы.

– Когда я сбежала из дома и села в твою машину, то первым, что я почувствовала – это был никотин. Я его ненавижу, но сейчас понимаю, что ты неразделим с этим запахом.

Эмиль впервые за долгое время посмотрел на меня.

Бах-бах.

Бах-бах.

– Теперь он тоже мне знаком. Запах свободы.

Я опустилась ниже и коснулась губами его костяшек. Безумие. Настоящее.

Неконтролируемое.

А когда я выпустила его руку из своей, то он сжал пальцы в кулак. Он тотчас же смял белоснежную простынь под собой. Черты лица Эмиля заострились, верхняя губа приподнялась.

Эмиль скинул с себя плед, обнажая тело.

Внутри меня все затрепетало.

Этот Новый год станет для меня особенным. Я не сейчас это решила. я побегом себе приговор подписала.

И пути назад не было.

– Сыграешь со мной в игру? – попросила я.

– Что за игра, девочка? – небрежно спросил Эмиль.

Его, конечно, мало интересовали всякие игры.

– Правда или действие. Обычная игра.

– Любое действие?

Об этом я тоже думала.

Всю ночь думала и пришла к решению.

– Любое…

– Ты мне лжешь, – заключил жестко.

Эмиль потянулся за сигаретой. Там их немного в пачке осталось, хотя с утра он открывал новую, я видела.

– А ложь приводит к боли, София, – закончил тихо.

Я вернулась взглядом к его ремню. Толстая кожа, цвет – коричневый, пряжка металлическая. И посередине изображение – в университете мы немного изучали итальянскую культуру. Это оно.

Я тяжело задышала под темнеющим взглядом.

– Я не лгу. Любое действие. Любая правда. Давай сыграем, я прошу.

– Валяй.

Он все же взял сигарету и вновь закурил. Я поежилась, в спальне становилось холодно.

– Правда или действие?

– Примитивно. У меня на родине играют иначе, – Эмиль скривился.

– Как же? – я удивилась.

– Выбирай сама, что ты хочешь загадать другому игроку.

Я села поудобнее. Эмиль не сводил с меня взгляда, и я была рада увидеть в его глазах не ту пустоту, с которой он смотрел в потолок.

– Хорошо… Тогда хочу правду. Какая у тебя фамилия?

– Романо. Это фамилия моих предков.

– Ого. Эмиль Романо… – представила я. – Очень красиво.

– Ты невинна?

– Что?

– Выбираю правду, – напомнил Эмиль. – Ты невинна?

Эмиль не изменял себе. С чего я вообще взяла, что его будут интересовать нормальные вопросы?

Я застыла в смятении.

– Ты обещала не лгать, – предупредил Эмиль.

– Да. Мой ответ – да.

– Я так и думал, – губы Эмиля растянулись в усмешке.

Жар разнесся по щекам подобно бешеному огню. Я прижала холодные ладони к горячей коже, остужая пыл. Эмиль рассмеялся, собственнически положив ладонь мне на колено, и велел: