– Ты затеяла опасную игру, моя Софи. После таких игр с утра просыпаются и всю жизнь жалеют.

Побледнев, я уверенно качнула головой:

– Другие жалеют. Я не буду.

Эмиль не торопится. Уже не курит и заинтересованно смотрит на меня, но пока еще не трогает.

Ждет инициативы, словно не замечает моих горящих щек. Моего стыда.

Я упала ему на грудь и потянулась к жестким губам. Пусть думает обо мне, что хочет, но этой ночью я стану свободной. Я этого сильно хотела, но возле его рта замерла, будто парализованная.

Эмиль скривил губы в усмешке. Я дышала ему в лицо, так и не сумев поцеловать первой.

– Поцелуй меня, – попросила шепотом. – Я не могу.

Эмиль резко отодвинул меня от себя. Коснулся груди мимолетно – надавливая и отталкивая.

Меня как кипятком облили.

Оттолкнули! Отвергли.

– Просто сделай это со мной. Я не буду сопротивляться!

– Проспись. Я не буду тебя сегодня трахать, – оборвал Эмиль, поднимаясь с кровати.

Я схватилась за собственное горло. Там ком в горле. Болезненный. Я уже слишком опозорилась, чтобы отмотать время назад.

Перешла грань.

Я эту ночь и без того никогда не забуду, неужели Эмиль этого не понимает?!

Я смотрела на то, как он собирается уходить, и не придумала ничего лучше, чем закричать:

– Не ты, так другой сделает это со мной!

Я имела в виду моего будущего мужа.

Но Эмиль, конечно же, подумал совершенно о другом. Подумал, что я к другому встречному брошусь, и его глаза загорелись диким огнем.

Предвкушение свободы вместе со страхом захлестнули меня. Я скомкала одеяло в своих руках, совершенно забыв про холод.

Один шаг.

Треск ткани.

Боль в ключице – пуговица не хотела отрываться от рубашки.

Эмиль дернул мою рубашку на себя, и звук падающих пуговиц оглушил меня. Плеч и полуобнаженной груди коснулся морозный воздух.

Окна нараспашку, и я наедине со зверем в его спальне.

Эмиль сдернул лоскуты ткани. Я осталась обнаженной. Почти. Когда Эмиль потянулся за штанами, я отползла назад.

– Я сама. Не рви, пожалуйста.

Эмиль стиснул челюсти, черты его лица заострились, а грудь вздымалась слишком часто. Как у зверя.

Вена вздулась на лбу и тело его стало казаться просто огромным, а я – слишком маленькой.

– У тебя три секунды.

Если мужчина не будет нежным, мне будет больно. Мама так рассказывала. Обо всем предупреждала.

Руки дрожали, когда я раздевалась, но душа была полна решимости. Сегодня все закончится. Вынужденный брак, пощечины. Все отрекутся от меня в одночасье, и моя жизнь не будет одним сплошным унижением.

Я осталась в одном белье, и Эмиль двинулся на меня. Кровать прогнулась под его весом, он обвил мой затылок и предупредил:

– Я не умею нежничать. Даю шанс убежать. Последний.

– Я не поменяю своего решения.

Эмиль навис надо мной грозной тучей. Тяжелая рука скользнула к моей шее. Теперь я знала, что такое табун мурашек и полная дезориентация в пространстве.

Эмиль спустился ниже и безжалостно потянул лямки на себя.

Треск ткани. Повторно. Будто дежавю.

Застежка отлетела, оглушив меня звонким ударом о паркет. Груди коснулся морозный воздух и… Эмиль.

– Дыши, София. Дыши, – велел мой будущий первый мужчина.

Я осела на колени – сил держаться не было. Перед глазами все поплыло, и я широко открыла рот.

Позволяя Эмилю варварски ворваться в него.

Я задыхалась, но отвечала на поцелуй. Неумело, как есть. И зажмурилась, когда груди коснулась сильная рука и сжала нежную плоть.

Эмиль утробно зарычал мне в рот и опрокинул меня на спину. Когда он отпустил мои губы, я шумно выдохнула и обмякла, позволяя Эмилю наслаждаться моим телом.

– Посмотри на меня.

Я послушно открыла глаза, напоровшись на ответный. Я такого взгляда никогда не видела. Такого желания. Порока.