После завтрака, когда привычно молчащий стражник проводил в его комнату, Зиад подождал немного, на случай, если стражник шел медленно и ещё недостаточно удалился от его комнаты. А потом вышел и отправился обратно, к тому повороту, который, он помнил, вёл в противоположную от столовой сторону. Однако ему не удалось даже дойти до поворота – перед ним молча встали два дюжих молодца в боевых доспехах и с оружием, поблескивающим в тусклом свете редких настенных факелов. Что ж, было однозначно понятно, что дальше ему пути нет.

Зиад постоял, помолчал. Потом вежливо попросил пропустить. Никакой реакции не последовало. Они даже не взглянули на него – каждый хмуро смотрел строго перед собой.

Посол сверлил их требовательным взглядом, заглядывая в лицо то одному, то другому. Тоже никакой реакции. Потом потыкал пальцем в твёрдые мышцы плеча одного из воинов, но тот ни на гран не сдвинулся с места. Зиад демонстративно вздёрнул подбородок, недовольно хмыкнул и... вернулся к себе в комнату.
Стражники за его спиной слегка переглянулись. "А посол-то слабак!" – читалось в их взглядах.

Зиад вернулся в комнату и осознал, что, по сути, ничем не отличается от Перлы Инвиато, вынужденной просить дозволения у хозяев дворца, чтобы покинуть трапезу... Это было унизительно. Это задевало его честь. Кроме того, что оскорбляло его как посла её величия королевы Ильдарии. Это возмущало его как человека – подло вот так себя вести!

Да, всё это было плохо, но давало неизмеримо много времени для размышлений.

***

Варген, названный при рождении Фойга, ввалился в столовую во время обеда на четвёртый день пребывания Зиада в Оландезии. И хоть посол ждал чего-то подобного, однако визиту не обрадовался.

Варген-Фойга зашел, не здороваясь, ногой отодвинул от стола свободный стул и сел, как упал, – небрежно, с грохотом и визгом ножек по полу. Развалился, расставив по-мужицки ноги, руки сложил на груди и с вызывающей улыбкой на косматом лице уставился на посла.

Явление это было неожиданным и слишком громким для обеда, тишину которого традиционно нарушали лишь капризы мальчишки-принца да уговоры его мамаши. Все замерли на какое-то мгновенье, и именно в это мгновенье Перла судорожно выдохнула. Вроде негромко, но слышно было каждому. Зиад метнул быстрый взгляд на девушку. Она побледнела и замерла с полуприкрытыми глазами. Было заметно, что она сдерживает участившееся дыхание. "Боится или играет?" – снова задался он вопросом, хотя знал ответ.

А потом взглянул в лицо старшего принца. Он тоже заметил реакцию Перлы. И улыбка у него стала шире. А ещё – гаже. Его явно позабавила реакция девчонки. Позабавила и польстила – ему нравилось вселять ужас. И он, довольный донельзя, вопросительно приподнял бровь, гладя на посла Бенестарии в упор.

В душе Зиада всё противилось и бунтовало, но он сделал то, что от него ждали – судорожно дернул кадыком. Для любого это значило "Я тоже тебя боюсь". Взгляд Варгена-Фойги стал откровенно довольным.

Он оттолкнул посуду локтем, устраивая его поудобнее на столе, чтобы второй рукой упереться в колено. Всем корпусом подался к Зиаду и спросил издевательски:

– Скучно?

Зиад ещё раз с усилием сглотнул, но попытался скроить хорошую мину.

– Приветствую вас, ваше высочие, – и поднялся. – О чём ваш вопрос, осмелюсь спросить?

Осведомился вежливо, с коротким поклоном.

– Просишь ходить по дворцу. Да?

Зиад опустил глаза и поморгал неловко. Потом поднял взгляд и снова вежливо, но немного нерешительно уточнил:

– Вы наслышаны о том, что мне хотелось осмотреть хотя бы королевский дворец?

– Нет! – лицо Фойги стало злым. – Ты хотел просить! Проси, я пришёл.