— Мама! Ты где была?

— У доктора, — ответила я, подняв сына на руки.

Ох, какой большой и сильный, подумала, когда он крепко стиснул меня за шею.

— Уколы? — спросил Ильяс.

— Нет, обошлись без уколов. Я немного отдохнула и теперь буду с тобой. Хочешь погулять?

— Хочу! — глаза сына загорелись.

— Тогда пойдем, — опустив сына на пол, взялась за его ладошку. — Но есть сюрприз.

— Какой?

— Скоро увидишь. Я тебе все обязательно расскажу и покажу, но только если ты будешь себя хорошо вести и не станешь драться или кусаться с нашим… гостем. Высокий, сильный мужчина. Он приходил к тебе вчера, помнишь? — подсказала я.

Ильяс погладил себя по подбородку, показывая тем самым, что запомнил мужчину с бородой.

— Да, верно. У него есть борода, — улыбнулась я. — Сейчас мы идем гулять вместе.

— Нет, — насупился малыш, крепко обняв мои ноги.

— У него есть для тебя подарок.

— Нет! — снова повторил Ильяс.

С Ильясом иногда было очень сложно договориться, если он твердо стоял на своем.

— Хорошо. Тогда пойдем во двор. Но я все равно поговорю с нашим гостем, а ты, если не хочешь с ним говорить, будешь просто стоять рядом. Договорились?

Договориться удалось не сразу, но спустя пять минут переговоров Ильяс дал скупое согласие на прогулку, и я вздохнула с облегчением.

Людмила наблюдала за моими переговорами с легкой ироничной усмешкой, как бы говоря, что даже с малышом мне приходится применять все умение, чтобы не обострить конфликт, значит, не стоит пытаться идти и против отца Ильяса.

Попрощавшись с Людмилой, мы вышли из квартиры. В ожидании прогулки Ильяс торопливо выскочил на площадку и замер, как вкопанный, заметив Марата.

Ильяс насупился, явно хорошо запомнив мужчину. Сын всегда хорошо чувствовал меня, и когда в Москве мы случайно пересеклись с Маратом, Ильясу передался и мой страх, и тревожное состояние...

Воздух в подъезде стал густым и потрескивающим от напряжения.

Здесь, на крошечном клочке пространства оказалось сразу двое мужчин, дорогих моему сердцу, и я призналась себе в желании, чтобы они поладили.

Сделать это можно было только одним способом — показать Ильясу, что я благосклонно отношусь к Марату.

Поэтому я шагнула вперед и, не выпуская ладони Ильяса из правой руки, левой обняла Буйного за торс, прижавшись к его мощной, горячей груди лицом.

Марат мгновенно обнял меня в ответ, ничего не спрашивая, просто прижал, сделав это естественно, словно сотни тысяч или даже миллионы раз делал так, встречая меня и сына.

Ильяс стоял, держась на некотором отдалении. Он замер в ожидании и насторожился, внимательно смотрел на меня и Марата, словно пытаясь понять.

— Ты такая ласковая, не верится, — выдохнул Буйный мне в волосы, разжигая горячим дыханием очаги на коже.

— Хочу познакомить тебя с сыном, — ответила я.

В груди что-то екало и никак не хотело успокаиваться.

Всего один шаг навстречу, который я сделала сама, но внутри воском расплавилось сердце и билось ускоренно от нахлынувших чувств.

— Ильяс, — позвала я. — Это…

Марат застыл.

— Это твой папа, — выдохнула я. — Папа приехал.

9. =8=

=8=

Каждой клеточкой тела я ощутила, как напрягся Буйный после моих слов. Он жадно посмотрел на Ильяса.

Я ощущала нетерпение мужчины обнять своего сына, крепко стиснуть и залюбить, но он прислушался к тому, что я говорила об Ильясе, поэтому не торопился делать то, что ему хотелось.

Он присел на корточки, чтобы Ильясу не приходилось задирать голову и протянул большую ладонь.

— Привет, пацан. Как твои дела?

Ильяс напрягся. Я опустила ладонь на его шею и почувствовала, как сын насторожился, словно дикий зверек, с опасением и вниманием смотря на мужчину.