Остановившись возле двери Люды я нажала на дверной звонок. Марат остался стоять немного в стороне, у перил, но не прикасался к ним.

Мне казалось, что он с трудом переносил и подъезд с обшарпанными стенами, и запахи, которые в нем стояли — запахи из разных квартир, запахи жизни большого, но тесного муравейника, которым была любая из старых хрущевок.

Люда открыла дверь незамедлительно, словно только и ждала моего появления.

— Тая, ты быстро выписалась! — с улыбкой сказала она. — Ильяс башни собирает. Зайдешь?

— Конечно, — я шагнула в квартиру и обернулась на Марата.

Он отрицательно качнул головой.

— Жду вас здесь, — он дал понять, чтобы я не задерживалась, и у меня затряслись руки.

Дверь квартиры захлопнулась за моей спиной и разделила нас с Маратом.

— На тебе лица нет! — покачала головой Людмила и сочувственно придержала меня за локоть. — Что он за человек?

— Очень влиятельный, — просто ответила я.

— Он заберет Ильяса? — уточнила Люда шепотом. — Кажется, у них это в порядке вещей — забрать первенца и отдать на воспитание.

— Я сделаю все, чтобы мой мальчик не рос без матери, — решительно сказала я.

— Пойдем, Ильяс сегодня один, — махнула Люда, пояснив. — Все мамочки уже разобрали своих.

— Спасибо, что приглядываешь. Сколько я должна тебе за эту неделю?

Я полезла в сумку за кошельком.

— Отец Ильяса уже расплатился. Не стоит.

— Нет, стоит. Мало ли за что он хочет платить, у меня есть с тобой договоренность, и я…

Люда придержала мои руки своими ладонями.

— Вот только при нем так не выступай, если хочешь находиться рядом с Ильясом. Ты не в Америке, чтобы всюду платить за себя и делить счета пополам. Такие мужчины, как отец Ильяса, будут считать смертельным оскорблением, если ты начнешь трясти своим кошельком.

— Но я…

— Глупая ты! Вот! — фыркнула Людмила. — Сколько ты хоть была с ним? Совсем немного? Неужели не поняла, какой он человек…

Слова Люды были правдивы. Ведь по сути, я пробыла рядом с Маратом совсем немного перед роковыми событиями. Наше счатье, наш роман были ослепительными, бурными и краткосрочными…

— Я дольше была одна, чем с ним, — произнесла не раздумывая и поняла, почему на сердце тяжело и горько от появления Марата.

Я хотела бы, чтобы он был рядом, но обстоятельства оказались сильнее наших желаний.

— Не знаю, по какой причине вы расстались и почему ты прятала от него правду, но точно знаю, что обострять конфликт не стоит.

— Ты так много говоришь, а видела Марата всего два раза.

— Но и этого хватило. Поверь, он не остановится ни перед чем. Ты просто не видела, как горели его глаза, когда он был рядом с Ильясом, а я видела и ни за что не хотела бы стать на его пути препятствием. Будь умнее, Тая…

Я проглотила советы подруги, но откровенно говоря, я и сама пришла к таким же выводам. Я горела от нетерпения увидеть сына и перешла на быстрый шаг, войдя в игровую комнату, где детишки обычно рисовали, играли и занимались творчеством.

Ильяс построил башню из кубиков, довольно высокую. Я замерла на пороге, наблюдаю, как он ставит на последний кубик треугольную верхушку, а потом пинает башню под самое основание и очень внимательно смотрит, как летят вниз кубики. Последние два устояли на месте, Ильяс с большим удовольствием распинал их по сторонам, улыбнувшись точь-в-точь как Марат, и принялся снова собирать башню, чтобы снова разрушить ее.

Кубики в очередной раз посыпались на пол с грохотом, и я поняла, что моя жизнь, выстроенная аккуратно, может рассыпаться точно так же, стоит только Марату притронуться к ней и кончиком пальца.

Ильяс подбежал за кубиком, закатившимся дальше всех, прямиком под мои ноги, обнял меня крепко-крепко.