— А я про такие, — повторил напористо. — Хочу. Тебе придется что-то с этим делать, — кивнул подбородком на свою ширинку.

У Марата никогда не было проблем с откровенностью. Явно эта привычка открыто говорить о желаниях осталась при нем. Никуда не делась.

— Раньше отлично справлялась, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Справишься и сейчас!

— Все в прошлом. Мой сын от тебя, и на этом закончим, — произнесла, едва совладав с эмоциями, среди которых было и возбуждение.

— В прошлом? Нарываешься на проверку, Тая.

Марат снова хищно посмотрел на меня. Я поправила волосы и отвернулась в окно.

Зачем он смотрел на меня так горячо?

Я же знала, что выгляжу не так, как раньше! Больше не было той беззаботной девочки, которая могла после бессонной ночи секса проснуться свежей, отдохнувшей, зацелованной, в засосах, но с сияющими глазами.

К тому же Ильяс родился крупным, и на животе у меня остались две полоски от растяжки, которые никак не уходили, сколько кремов не намажь, только побледнели со временем…

На мне даже одежда была не такая, которую любил видеть на мне Марат. Никакого роскошного белья, ничего сексуального! Но когда он смотрел на меня так, как сейчас, я начинала чувствовать себя желанной.

Это было подобно пытке. Я хотела его и запрещала себе думать о том, что наши отношения снова могут возродиться из пепла.

— Приехали, — произнес хрипло Марат.

В его голосе было что-то еще, такое глубокое и завораживающее, исконно животное, природное, отчего я всегда теряла голову. Сейчас я ощутила, что еще секунда такого напряжения и я бы не выдержала.

Но на счастье, рядом парковалась еще машина и просигналила, чтобы прогнать дворовую кошку. Я словно очнулась, вышла из транса и выпорхнула из салона машины.

— Бери сына. Поедем гулять, — напутствовал меня Марат.

8. =7=

=7=

«Бери сына. Поедем гулять!» — снова повторила я про себя эти слова, пока пыталась попасть ключом для домофона в специальное окошко.

Мои пальцы тряслись от эмоций, с которыми я не могла совладать. Внезапно сзади на меня накатил пряный, мужской жар и на пальцы опустилась крепкая ладонь.

— Позволь помочь.

Марат не позволил моей руке дрожать, а вторую руку опустил на талию, скользнув на живот, крепко прижав к себе на миг.

Объятие было кратким, но интимным и пронизывающим насквозь. Привязанность к Марату пустила свои корни глубоко во мне, поэтому от малейшего прикосновения в глубине души рождалось пламя и глушило разумные мысли.

Буйный распахнул передо мной дверь подъезда и пропустил вперед. Только сейчас, шагая по ступенькам, находясь под прицелом его взгляда я остро ощутила на контрасте разницу между ним и собой, пропасть между нашими мирами.

Не дойдя до нужного этажа, я замерла на лестничном пролете, и обернулась.

Я стояла на трех ступеньках и только благодаря этому была выше него, на голову.

— Я могу попросить тебя не ломать нашу привычную жизнь?

— Я должен сделать ее лучше. Такова обязанность отца и это не обсуждается.

Он считал себя вправе на многое. Что я могла выставить против него? Я была в заведомо проигрышной позиции и могла лишь минимизировать ущерб.

— Я подготовлю Ильяса и поговорю с ним о тебе. Хорошо? Прошу дать мне немного времени и проявить терпение.

Марат посмотрел мне в глаза прямо и твердо, сурово поджав губы. Я словно просила шторм подождать немного…

Но он все же кивнул.

— Ради сына, — и пошел наверх, к нужной двери.

Меня закрутило в воронке его мужского запаха, по которому я безумно скучала. Хотелось, чтобы в жизни Буйного нашлось место и для меня, промелькнула слабая мысль. Это говорили во мне отголоски сильной влюбленности…