Если так подумала Люда, то что мог подумать на мой счет сам Буйный?

***

Марат договорился о выписке, но перед этим меня еще раз осмотрел врач и дал рекомендации соблюдать щадящий режим. Мне не терпелось покинуть стены больницы.

Буйный ждал меня в коридоре больницы.

Похоже, теперь каждый мой шаг находился под его пристальным присмотром. Марат молча забрал мои вещи, не позволив нести самой даже крошечную сумочку и крепко ухватил под локоть.

Когда его пальцы крепко и бережно удерживали меня, внутри крепло ощущение, что возможно абсолютно все! Но стоило ему отойти хотя бы на шаг, мне становилось страшно, холодно, пусто…

Я ничего не могла с этим поделать.

Говорят, что обжегшись на молоке, потом и на воду дуют, но я с появлением Марата дула не только на воду, но даже на воздух вокруг, опасаясь повторения прошлого. И в то же время где-то в глубине души я была рада, а та самая влюбленная девочка замирала от восторга. У нее перехватывало дыхание и кипела кровь при виде Марата.

Я украдкой ласкала взглядом его мощную шею и крепкие, широченные плечи, знала, какое его тело идеальное под кроем дорогой рубашки и тайком думала о нем, не желая открывать своих потаенных мыслей и глубинных чувств к нему.

Он задал вопрос, сколько мужчин у меня было, а я до того растерялась, что не смогла ответить сразу.

Разве после такой любви и бурной страсти, которая у нас была, я бы смогла посмотреть на других? Разве они для меня — мужчины, а не бледные тени?

Только Марату я об этом говорить не хотела. Он был для меня всем и мог стать катастрофой.

Я бы не смогла пережить такие потрясения еще раз, потому что беспокоилась за жизнь Ильяса больше, чем за свою.

Именно сынишка показал мне, что я могу пойти на многое, даже на обман и предательство… На все.

Я хотела спросить у Марата о многом, но не знала, как начать разговор, поэтому когда мы остались в машине одни, просто спросила:

— Как у тебя идут дела?

— В гору, — ответил он и замолчал.

На языке вертелся вопрос, когда ты вернулся на Родину, но это показало бы мою осведомленность, которая не могла быть такой подробной без источника.

Марат и без того относился ко мне недоверчиво, потому что я отказалась сообщать нюансы. Не стоило обострять между нами вражду и увеличивать пропасть.

— Мы с Ильясом привыкли гулять по вечерам. Но сегодня я не смогу бегать за ним по всему парку, — выбрала нейтральную тему. — Наверное, мы посидим дома.

— Нет нужды. Сын привык гулять, значит, будем гулять, — сказал, как отрезал, Марат, поставив интересы Ильяса выше всех прочих.

Я забеспокоилась, как бы такими методами, желая наверстать упущенное, Марат не разбаловал мальчишку со сложным характером. Я бы не хотела, чтобы Ильяс рос в вседозволенности и стал капризным.

— Бегать не придется, — добавил Марат. — Я купил машину, он будет на ней ездить.

— Какую машину? — побледнела я.

— Не робей, Синичка. Машина детская, с рулем, педалями и пультом управления.

— Думаешь, ему понравится?

— Все мальчишки любят машины.

— Только у нас в квартире совсем мало места для подобного… — попыталась отстоять свои интересы.

— Вы здесь ненадолго, — напомнил Марат. — Пока машина будет лежать в багажнике.

— Похоже, ты все распланировал.

— Так и есть.

— А в этих планах есть место моим чувствам?

Марат медленно повернул голову в мою сторону и смотрел, не отрываясь.

— Следи за дорогой, — попросила я.

Он усмехнулся, приподняв уголок губы.

— Тормознуть в тихом месте? Покажешь мне свои чувства на заднем сиденье? — кинул порочный намек.

— Я не про такие чувства. Я про чувства матери и про то, что ты хочешь вырвать нас из привычной жизни.