Она вновь взяла в руки перо и погладила его пальцами, как бы готовясь к чему-то важному. Тонкие слова начали медленно ложиться на страницы дневника, как будто её собственные мысли всё-таки нашли выход.

Каждое слово словно отзывалось в её душе, и, несмотря на сопротивление, она продолжала, невольно погружаясь в тот момент снова. “Он спросил моё имя, а я не знала, что ответить… или, может быть, просто не хотела.”

Эмилия замедлила движение пера, обдумывая, как описать тот взгляд. Сложно было выразить, что именно в нём было таким странным и волнующим. Она написала: “Его глаза… такие глубокие, что мне показалось, будто они видят меня насквозь. И я не знала, что с этим делать.”

Её пальцы слегка дрожали, и она взглянула на строки, написанные так быстро, что буквы были слегка неаккуратными. Но это было неважно – важно было, что она записала своё собственное чувство, ту смесь раздражения и странного притяжения, которую она до конца не понимала.

Эмилия вздохнула, положив перо, и несколько секунд смотрела на написанное. Она решила, что, возможно, это было нужно не только для неё, но и для того, чтобы попытаться понять себя. И, возможно, когда-нибудь она сможет прочитать эти строки и понять, почему этот человек оставил такой след в её жизни.

Многие пытались завоевать сердце Эмилии. Кто-то словами, кто-то поступками, кто-то лишь взглядом – все по-своему старались быть замеченными. Но всё было напрасно. Ни один из них не смог пробудить в ней и малейшего отклика. Её сердце оставалось закрытым – не из гордости, а потому что никто не зацепил его по-настоящему.

Так было до того самого этого дня, когда она впервые увидела Эдварда.

Она и сама не поняла, что именно в нём её тронуло. Быть может, голос. Или взгляд. Или то, как он смотрел. Но что-то в этом иностранце прочно осело внутри – словно забытая нота, неожиданно прозвучавшая в знакомой мелодии.

Впервые Эмилия почувствовала – кто-то задел её за живое.

В тот же вечер Эдвард уютно расположился в своём номере на втором этаже Пера Паласа – отеля с историей, где каждый коридор хранил тени ушедших эпох. Из широкого окна открывался живой пейзаж Стамбула, с мерцающими огнями и звуками проезжающих карет. Дневная суета понемногу стихала, оставляя за окном лишь мерный шум редких прохожих и дальний лай собак. На столе перед ним лежали бумаги – счета, контракты, письма от отца. Но его взгляд блуждал в стороне, не задерживаясь ни на одном документе.

Эдвард Баркли— двадцатипятилетний англичанин, наследник торгового дела. Его отец, сэр Роберт Баркли, – влиятельный предприниматель, владеющий торговой компаний, занимающихся экспортом и импортом товаров по всему миру. С детства Эдварда готовили к тому, что он продолжит дело семьи.

Образование Эдварда было тщательным и продуманным. Он изучал экономику, управление и языки в Кембридже, хотя порой ему хотелось заняться чем-то менее прагматичным. Но он знал, что его будущее уже предрешено. И всё же, несмотря на привилегированную жизнь, Эдвард всегда стремился выйти за пределы знакомого ему мира.

Строгий и требовательный отец вырастил его так, чтобы он думал о деле прежде всего. Но сам Эдвард отличался от своего родителя. Он был мягче, более открытым и любопытным к миру. За фасадом уверенности скрывалась душа, жаждущая открытий и новых впечатлений.

Сэр Роберт отправил сына в Стамбул с конкретной целью – наладить партнёрские связи с местными купцами, договориться о поставках и заключить выгодные сделки. Это была важная миссия, своего рода проверка, сможет ли Эдвард справляться с ответственностью и вести дела самостоятельно.