Они на мгновение встретились взглядами, и в глазах Эмилии промелькнула искорка, такая живая и яркая, что Зейнеп не смогла не улыбнуться.

После признания Эмилии в комнате повисла тишина. Зейнеп с минуту просто смотрела на подругу, словно не веря услышанному. Затем, вздохнув, она наклонилась ближе и прошептала, с тревогой в голосе:

– Эмилия… это опасно. Если кто-то узнает… Ты же понимаешь, к чему это может привести? Последствия могут быть… не очень хорошими.

Эмилия тихо выдохнула…

– Да. Знаю.Если бы мне кто-то сказал раньше, что я буду испытывать чувства к англичанину… – она едва заметно усмехнулась, покачав головой. – Я бы никогда в это не поверила. Я бы рассмеялась ему в лицо и сказала, что это невозможно. Но… вот сейчас… Встречаюсь с ним тайно. Зная, какие могут быть последствия, если об этом узнает мой отец.

Зейнеп внимательно слушала, не перебивая.

– И всё же… – Эмилия подняла глаза, в которых плескались и страх, и надежда. – Я не могу приказать своему сердцу. Я пыталась… пыталась остановить это чувство, держаться подальше, но… каждый раз, когда я его вижу… всё, что я себе обещала, исчезает.

– Знаешь… – Зейнеп слегка прищурилась, наблюдая за подругой, – я всё-таки надеюсь, что ты поступаешь правильно. Я впервые вижу, чтоб ты так о ком-то отзывалась.И знаешь, ты изменилась… за это время.

Эмилия чуть порозовела, опустив взгляд.

– Думаешь?

– Думаю, да, – Зейнеп мягко улыбнулась. – Этот иностранец… он словно пробудил в тебе что-то настоящее. И, как мне кажется, у тебя к нему большие чувства.

Эмилия ничего не ответила, но в её взгляде читалось больше, чем могли бы выразить слова.

Зейнеп внимательно посмотрела на подругу, её глаза мягко блестели от лучей солнца, которые окутывали комнату .

– Какой бы ни был твой выбор, я всегда буду с тобой, – сказала она, слегка сжав её руку. – Только… прошу тебя, будь осторожна. Я искренне надеюсь, что его чувства к тебе такие же сильные, как твои к нему. Но, Эмилия… не открывай своё сердце слишком сильно. Иначе… – она замолчала, подбирая слова, – иначе оно может быть разбито.

Эмилия на мгновение задумалась, затем, с лёгкой улыбкой на губах, обняла Зейнеп, её объятия были крепкими и тёплыми.

– Обещаю, – прошептала она. – Я буду осторожна.

Зейнеп чуть отстранилась, посмотрела в её глаза и, заметив в них искренность, мягко улыбнулась.

– Вот и хорошо, – сказала она, пригладив непослушный локон на голове Эмилии. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Эмилия кивнула, чувствуя, как сердце теплеет от поддержки подруги.

Зейнеп, чуть склонив голову на бок, посмотрела на неё с лёгкой грустью и нежностью.

Прошло несколько дней.

Наступил один из тех редких, почти священных часов, когда они могли встретиться вдали от чужих глаз. Озеро, укрытое раскидистыми деревьями, вновь стало их молчаливым свидетелем. Поздним утром Эдвард уже ждал – взволнованный, всматривающийся в тропинку, ведущую с холма.

Когда среди листвы показалась знакомая фигура, лёгкая улыбка тронула его губы.

– Я начинаю подозревать, – проговорил он с иронией, – что вы нарочно заставляете меня ждать, мисс Эмилия.

– А я всегда считала, – ответила она, улыбаясь с едва заметной игривостью, – что терпение – одна из главных английских добродетелей.

– Быть может. Но когда речь идёт о вас… – он покачал головой. – Все добродетели будто теряют силу.

Эмилия отвела взгляд. Сердце предательски ускорило свой ритм.

– Сегодня особенно тепло, – произнесла она тихо. – Весна, должно быть, близко.

– Пожалуй, впервые вы заговорили о погоде, – сказал он, чуть наклонившись вперёд. – Это знак, что я вас утомляю?