Снега постепенно таяли, уступая место первой зелени. Воздух наполнялся свежестью, что, казалось, только усиливало её волнение и одновременно страх. Она не могла позволить себе слишком сильно привязываться к нему, ведь всё, что происходило между ними, было скрыто от посторонних глаз. Каждый раз, когда они гуляли вдоль озера или сидели на скамейках, обсуждая музыку, книги, мир вокруг, Эмилия сдерживала себя, стараясь не выдать того чувства, что всё чаще разгорается в её груди.

Эдвард с неизменным интересом расспрашивал её о жизни, которой она жила, но она всё время чувствовала себя настороженно. И хотя её сердце радостно откликалось на его слова, Эмилия не могла избавиться от мысли, что она не имеет права быть так близко к нему. Не из-за него, а из-за того мира, в котором она живёт. Мире, который чужд таким чувствам, как её собственные.

И всё же… Стоило ей остаться одной, как её охватывали сомнения. Каждый раз, возвращаясь домой, она упрекала себя. Что она делает? Зачем позволяет себе надеяться на что-то большее? Эдвард – англичанин, чужеземец, который в любой момент может исчезнуть из её жизни. Что ей стоит держаться на расстоянии и не позволять себе ничего лишнего.

Но стоило ему появиться перед ней вновь, как все доводы теряли свою силу. Эмилия чувствовала, что рядом с ним её мир становится ярче. Но страх – он оставался. Он не покидал её, и она снова начинала оглядываться, проверяя, не следит ли кто-то за ними.

Все эти встречи, которые происходили тайно, Эмилия не решалась рассказать даже Зейнеп. Она знала, что подруга заметит изменения в её поведении, как всегда. Зейнеп, как никто другой, могла прочитать её по глазам, но Эмилия не могла раскрыться перед ней. Это было слишком важно и слишком опасно. Но, несмотря на все усилия скрыть свои чувства, Зейнеп всё же заметила, что с Эмилией происходит что-то странное. Что-то, что заставляло её глаза светиться, а лицо – смягчаться.

Однажды, не выдержав, Зейнеп спросила:

– Эмилия, ты не хочешь мне что-то рассказать?

Но Эмилия, словно почувствовав угрозу, поспешила сменить тему. Она не могла признаться в том, что происходило между ней и Эдвардом.

И всё же, в её сердце был такой порыв, что скрывать это было уже невозможно. Она знала, что рано или поздно Зейнеп всё поймёт.

И в один из дней она всё таки решилась.

Эмилия и Зейнеп сидели в комнате Эмилии. Тёплый солнечный свет мягко струился сквозь лёгкие занавески, придавая всему вокруг особую нежность. Эмилия нервно теребила в пальцах кружевной платок, так сильно, что тот чуть не порвался. Она никак не могла найти нужные слова, тяжело вздыхая.

– Зейнеп, – с небольшой паузой произнесла она, —Я… встречаюсь с одним человеком .

Зейнеп прищурилась, внимательно глядя на подругу, чуть улыбаясь.

– Я давно заметила это , что с тобой что-то происходит. И? Кто он?

Эмилия опустила глаза и, не сразу, чуть виновато, ответила:

– Это… Эдвард.

Зейнеп нахмурилась и спросила, словно не поверив:

– Кто?

– Тот иностранец, – чуть тише сказала Эмилия, – возле консерватории, помнишь?

Глаза Зейнеп расширились, она удивлённо подняла брови:

– Этот иностранец?

– Господи, Эмилия… – Зейнеп качнула головой, – ты в своём уме? Как так получилось? Ты знаешь что это означает ?

Эмилия кивнула, её взгляд на мгновение затуманился.

– Я знаю, – тихо ответила она, теребя край покрывала. – Но помнишь, что ты сама сказала тогда —“Немного неправильного делает жизнь интереснее”

Зейнеп, услышав свои же слова, закатила глаза, затем хохотнула, покачав головой.

– Ох, ну вот, теперь ты против меня мои же слова используешь! – она игриво толкнула Эмилию в плечо. – Но, знаешь… Я не совсем это имела в виду.