Георгину происходящее ничуть не смущало, и Вика, глядя на нее, тоже постепенно расслабилась, вернув исчезнувшее было умиротворение. «А чаек-то, кажется, был непростым», — мелькнула мысль, но эмоций не затронула.

Вика разглядывала мелькающий в окне мир, поражаясь количеству зелени и ее размерам. Порой попадались и насекомые, тоже изрядных габаритов. До повозки им не было никакого дела, они спешили по своим делам, и Вику поэтому совершенно не напрягали.

«Забавный мир, — подумала она. — А я как будто Дюймовка. Вот занесло».

Мысли текли лениво и, несмотря на экстремальную езду, она начала дремать, перед глазами закружился хоровод красок… «Наверное, я сплю. А как проснусь — окажусь дома», — мелькнула последняя мысль, и Вика окончательно отключилась.

Проснулась она от того, что ее трясли за плечо.

— Просыпайся, соня, — послышался знакомый голос.

— Я дома? — спросила Вика и открыла глаза.

— Рада, что ты это осознала, — произнесла Георгина, и остатки сна разбились вдребезги — Вика обнаружила, что по-прежнему находится в повозке, только та больше не движется, дверь открыта, а рядом, за невысокой живой изгородью виднеется избушка, похожая на игрушечный теремок, с верандой и резными наличниками, с палисадником, полным цветов. И окружена она такими же гигантскими растениями, что и дом Гергины. Другого жилья поблизости не наблюдается.

— А что, городов у вас тут нет? — спросила Вика. — Все живут вот так? — она указала на домик.

— Города — зло. Истинное счастье любого живого существа — в единении с природой!

Вика посмотрела на собеседницу — судя по горящему взору, та говорила серьёзно.

— Да, конечно, — торопливо произнесла Вика, уловив несказанное «а тех, кто не согласен, у нас тут закапывают под кустами, как удобрение». Судя по буйно колосящейся растительности, несогласных было много.

— Идём, — сказала Георгина, первой выходя из повозки. На мгновенье у Вики мелькнула мысль пустить «коня» в галоп и сбежать, но управлять гусеницей она не умела, а также сильно подозревала, что шанс оказаться под кустиком после неудачного побега сильно возрастёт. В том, что побег окажется неудачным, она не сомневалась. «Нет, тут надо с умом, — сказала она себе. — Буду придерживаться плана».

Вика покинула повозку и вошла в открытую Георгиной калитку. К крыльцу вела дорожка, посыпанная золотистым песком и выложенная по краю ракушками. У самого крыльца росло два пышных розовых куста, покрытых цветами. На одном розы были белыми, на другом — красными. Судя по размеру бутонов, удобрений розам хватало.

Глядя на них, Вика почувствовала, что план находится под угрозой.

А когда дверь открылась, и на пороге появилась хозяйка дома, она поняла — предчувствие не обмануло. Вика так расстроилась, что даже реверанс номер два, приличествующий случаю, получился кривоватым.

4. Глава 4. Как сыр в масле

Хозяйка дома — хрупкая миловидная женщина со взглядом щеночка, возрастом годящаяся Вике в бабушки — встретила гостей как родных. В прихожей обнаружились тапочки с помпонами, в гостиной — накрытый стол, ломящийся от еды, и над всем этим витал дух радостного ожидания.

— Госпожа Мирина, это Вика, — Георгина приступила к знакомству. — Вика, это госпожа Мирина.

— Очень приятно, деточка, — разулыбалась хозяйка. — Не нужно никакой «госпожи», давайте по-простому. — Присаживайтесь к столу, угощайтесь. Пирог сегодня получился отменный.

Хозяйка Вике понравилась, и это было плохо — как такую доводить, лишая радости жизни? Особенно, когда она печет такие вкусные пироги. Съев второй кусок, Вика украдкой вздохнула и посмотрела на третий. Взять не решилась, поскольку правило этикета, выученное накануне, строжайше запрещало подобную вольность. И тут Мирина, одарив ее теплой улыбкой, сама положила ей заветный кусочек.