Стиснув зубы, дослушала до конца, не обращая внимания на открытое недоверие. Врач несколько раз переспросил, уверена ли я в том, что смогу достать деньги в срок, на что я только кивала, на деле не испытывая никакой уверенности. Липкое ощущение кошмара, от которого я все не просыпалась, не исчезало, поэтому эмоции глушились на корню. Свое я уже выплакала.

Выпрыгнув из автобуса, я проверила квитанцию и график. На всё про всё не больше трех недель. Плюс анализы и дополнительные процедуры, и вроде можно попробовать взять кредит, но кто бы мне его одобрил?

Яркое солнце издевательски слепило глаза, будто провожая в последний путь. Дернув плечами и мысленно влепив себе пару отрезвляющих пощечин, понеслась к ректору. Одна надежда на Михаила Аркадьевича.

Все еще не отрывая взгляда от сотового, почувствовала сильный толчок в плечо. По инерции отшатнулась и, поморщившись, размяла руку. Открытая сумка выскользнула из рук и шлепнулась о пол, отчего кипа бумажек, нужных для академа, разлетелась в стороны. Вот растяпа!

— Извини, — пробурчал знакомый голос, но я и не думала злиться.

Вскинула голову и не сдержала улыбку — рыжая шевелюра почти слепила, а по-настоящему виноватый взгляд друга вызвал желание потрепать по макушке. Ей-богу, от одного его присутствия мне стало чуть легче.

— Тимка? Какими судьбами?

— Сестра нагрузила, — скривил мордаху, театрально вздохнув. — Отчисляется она, а книжки я сдаю. Вот и где справедливость?

Заразительная улыбка вкупе с лучистым лицом невольно успокаивали. Земля не тряслась, дни текли в обычном темпе, люди продолжали радоваться или расстраиваться. И лишь от меня зависело, что я буду делать в дальнейшем.

— Везучая она. Я бы за такого брата душу дьяволу продала.

— Давай помогу.

Тима наклонился и начал собирать разобранные бумажки, сгрузив книги своей сестры на пол, чтобы не мешали. Несколько студентов, отдыхающих у окон, смотрели в нашу сторону, но я уже так привыкла к этому, что не почувствовала неловкости. На секунду даже выдохнула с облегчением — скоро ноги моей здесь не будет. И судачить сразу перестанут.

— Спасибо, рыжик.

Забрав листочки, я спрятала их в сумке и по привычке обняла Тимура, вдыхая спокойный, приглушенный аромат. Отчего-то вспомнился Булатов — одеколон у него был более тяжелым.

— Ты, кстати, до скольки учишься?

Прикусив губу, я помедлила. Вываливать всю подноготную прямо в коридоре как-то не тянуло. Я так и не подыскала момента, чтобы поделиться с ним своей историей, хотя, наверное, стоило. Все же я доверяла Тимуру и не отрицала возможность того, что в конечном итоге придется попросить у него в долг.

— Почему спрашиваешь?

— Да так. Прогуляться хотел, — пожал плечами, неловко поправляя челку, спавшую на лоб. — Я мог бы тебя после пар встретить, если ты не против.

И в голову, как назло, ничего не лезло. Я уже не раз ему отказывала, и однажды это могло обидеть парня, а лишаться такой доверительной дружбы мне совсем не хотелось. Но и времени свободного в обрез. Будет ли слишком наглым попросить его подождать еще чуть-чуть?

Сколько бы я ни думала, ответить не успела. Заминка длилась всего несколько секунд, но этого хватило для того, чтобы в нашу беседу грубо вмешался посторонний.

— Она против, — Булатов вывернул из кабинета, видимо, прекрасно услышавший нас оттуда. На его лице цвела всё та же ядовитая усмешка. — После пар её я встречаю.

Обернувшись, Тима нахмурил брови и перевел взгляд на меня. С его губ почти сорвалась просьба дать объяснения, однако я поспешила заткнуть неловкость и натянуто улыбнулась.

— Эм, еще раз спасибо за помощь, но сегодня я занята, — деликатно подыскала другой вариант, — может, ближе к выходным созвонимся?