За спиной раздался вой сотен глоток – это Стая обнаружила трупы своих сородичей и принялась пировать.

Их вопли разозлили меня. Нужно было хватать жралов, а не это существо, в котором почти не было мяса! Я бы успел уйти с двумя тушами, если бы не… не что? Я и сам не знал.

Я долго петлял среди скользких валунов и жгучих луж прежде, чем двинуться к убежищу. Его я обустроил высоко над землёй, посреди нагромождения стоячих камней, чья вершина терялась в облаках. Оттуда было видно все окрестности, и ни одна тварь не могла подобраться незамеченной. Вот только затаскивать наверх добычу было сущим мучением.

Однако существо оказалось настолько лёгким, что карабкаться с ним на плече было едва ли намного труднее, чем без него.

Вскоре я был в убежище. Опустив существо рядом с собой, я прижал его ногой и оглядел окрестности – пустырь внизу пустовал, Стая не взяла мой след. Было бы лучше, если бы ночью пошёл дождь, но тучи выглядели слишком тощими для этого.

Существо я отнёс в самый дальний конец убежища. Там не было ни отверстий в стоячих камнях, ни провалов в лежачих, и невозможно было подобраться, не попав мне на глаза.

Тонкие руки существа я обвязал ремешком из высушенной кожи жрала и уже намеревался затянуть узел, когда вдруг почувствовал биение жилки на его запястье. Оно было настолько слабым, что казалось будто ремешок способен прекратить его вовсе. Узел я так и не затянул, и ремешок соскользнул вниз, а я отправился есть.

Неподалёку я устроил очаг. Укрытый от ветра, он был способен тлеть всю ночь и утро. Я закинул в него куски сырого мяса, оставшиеся от прошлой охоты, и невольно вспомнил мать. Давным-давно она учила меня, как сохранить угли тлеющими. Разжечь их было гораздо легче, чем добывать огонь заново.

На такой высоте можно было не опасаться выдать себя запахом или дымом. Но я всё равно подобрался, услышав тихий скулёж. Лишь спустя мгновение я вспомнил о существе. Оказалось, что оно очнулось и теперь смотрело, но не на меня, а на кусок мяса в моей руке.

– Мясо? – спросил я.

Существо кивнуло и протянуло руку ладонью вверх. В его жесте не чувствовалось угрозы, но я разозлился.

– Нет!

Рука существа обмякла.

– Кто. Ты?

Оно закрыло глаза.

– Откуда? – настаивал я.

Существо что-то прошептало, и мне пришлось подойти совсем близко, чтобы расслышать.

– С неба. Я упала с неба.

– Оттуда? – я в удивлении показал наверх. – Где. Дождь?

– Да.

Слова давались мне плохо. Неповоротливый язык не поспевал за мыслями, и это неимоверно меня злило. А ведь когда-то я много разговаривал: с отцом, с матерью и братьями. Однажды отец даже пригрозил отрезать мне язык, если я не заткнусь. Говорил он всерьёз или нет – я так и не узнал.

– Семья? Есть? – поддавшись порыву, спросил я.

Но от моих слов существо затряслось.

– Что. Такое? – я сделал шаг назад.

Не хватало ещё, чтобы оно оказалось больным.

Когда мою семью разорвала Стая, я долго голодал, пока однажды не наткнулся на одинокого жрала. Я был слаб, но он показался мне ещё слабее, и я напал. Его мясо пахло неприятно, но я был слишком голоден и ел его сырым прямо на месте. Потом я заболел: меня трясло и мерещилось, что Стая поймала меня и медленно пожирает. По чистой случайности я набрёл на трещину в камне и сидел там, пока болезнь не отступила.

– Отец выгнал меня, – слова существа вырвали меня из воспоминаний. – Сломал и сбросил сюда. Я думала, что умерла.

– Почему?

– Я ревновала его.

Ревность. Это слово я помнил, ведь у меня когда-то было трое братьев. Мой отец часто орал на нас и мог даже ударить. Но кем надо быть, чтобы сначала искалечить, а затем выгнать своё дитя? Даже жралы берегли детёнышей. По крайне мере, они надёжно прятали их от хищников.