– Как знать, – подмигнула Вера, и я снова поверил в то, что в ней есть нечто особенное.

– Ты ничего не хочешь? Давай я тебе чего-нибудь принесу, – сказала она, поднимаясь и вытаскивая кошелек из своей сумочки.

– Нет, спасибо.

– Я настаиваю, – безапелляционно отрезала она. – Хочу тебя угостить. Что ты будешь? Я поняла, что здешнее мороженое тебе не по вкусу. Кофе, лимонад, соду?

– Американо, – смирился я, сказав первое, что пришло на ум.

– Отлично, сейчас вернусь, не убегай.

– Убегать – по твоей специальности, – заметил я ей вдогонку, наблюдая за тем, как ловко лавируют между столиками ее округлые бедра в льняных шортах.

Откинувшись на спинку стула, я посмотрел по сторонам. Рядом со мной сидел парень лет двадцати в желтой футболке, полосатых шортах и парусиновых туфлях и безмятежно жевал шоколадный пончик, запивая ледяной колой. Его вид никак не вязался со странником в поисках смысла жизни.

Вера вернулась через несколько минут и поставила передо мной накрытый пластиковой крышкой бумажный стакан, на котором черным фломастером было жирно выведено «Поль». Сев напротив, она залпом допила растаявшее мороженое прямо из стаканчика и вытерла салфеткой остатки помады и сливочные усики над верхней губой.

– Спасибо, – поблагодарил я, сжимая в руках теплый напиток. – Без ошибок! – Я указал на надпись.

– Ну еще бы. Нужно постараться, чтобы допустить ошибку в таком коротком имени.

– Скажи, скорее, в таком избитом.

– Без сахара, правильно? – спросила она, игнорируя мой комментарий.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Просто ты выглядишь как человек, который пьет кофе без сахара.

Я понятия не имел, как должен выглядеть человек, пьющий кофе без сахара, поэтому не стал ни обижаться, ни принимать сказанное за комплимент.

– Что ты сейчас переводишь? – поинтересовалась она, проводя ладонями по волосам, собранным в тугой хвост на затылке.

Ее вопрос снова застал меня врасплох. Я не припоминал, чтобы говорил ей о своей профессии.

– Вчера я сдал большой проект технических описаний солнечных батарей для одного промышленного клиента. Работал над ним последние две недели. А завтра принимаюсь за описание текстиля для сети отелей: постельное белье, занавески, полотенца… Сегодня у меня как раз перерыв.

– Как мы вовремя встретились! Многогранная, однако, у тебя работа.

– Да, раньше я специализировался исключительно на маркетинге и туризме, но нужда заставила расширить знания. Так что теперь беру еще и технические тексты.

– Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

Я собирался было пуститься в перечисление преимуществ работы фрилансера, но, вспомнив разговор с Малин, ограничился скудным:

– В принципе да. Я привык.

– Привычка и удовольствие – разные вещи. Кстати, не только в работе.

– Да, знаю. Но в целом меня все устраивает. К тому же я не умею делать ничего, кроме переводов.

– Зря ты так думаешь.

– Спасибо, но ты не знаешь обо мне ровным счетом ничего, так что не приписывай мне лишних качеств.

– Это ты тоже зря.

Я не понимал, что она имеет в виду, но мне стало не по себе.

– А чем ты занимаешься? – спросил я в ответ, случайно уронив взгляд в вырез ее белой футболки, позволяющий угадать пышную грудь.

– У меня тоже очень разносторонняя деятельность.

Я ждал продолжения, но его не последовало.

– Это не ответ на мой вопрос, – я решил проявить настойчивость.

– Угадай.

– На свете столько профессий, что на это могут уйти часы.

– Ничего, я не тороплюсь.

– Хирург? – озвучил я первое, что пришло в голову.

– Нет, но могу поспособствовать выздоровлению.

– Психолог?

– В какой-то степени.

– Педагог?

– Не в прямом смысле.

– Актриса?

– Иногда играю разные роли, но не по собственному желанию.