Палящее солнце дерзко щекотало закрытые веки, окрашивая их в оранжевый цвет. На коже выступила соль, и я то и дело облизывал губы, стараясь дотянуться языком до подбородка. Лежа на спине, я захватывал горячий песок раскинутыми руками и медленно разжимал кулаки, чувствуя, как он утекает сквозь пальцы. В нескольких метрах от меня шумел прибой, и я представлял, как вода каждую секунду приносит и уносит с собой тысячи золотых песчинок. Было жарко и хотелось пить, но я не шевелился, боясь спугнуть пойманное состояние блаженства. Наверное, это и есть настоящее счастье!

– Поль! Давай вплавь до буйков и обратно! Кто приплывет на берег последним – тот девчонка! – Почувствовав под левым ребром резкий удар, от которого по всему телу прошел разряд, я мгновенно вскочил на ноги, крича от боли. – О, да ты и так девчонка, я забыл. Мокрая курица!

Брат толкнул меня в плечо так, что я едва устоял на ногах, и убежал в сторону моря.

– Сам ты девчонка! – проревел я, бросаясь за ним вдогонку.

Через несколько минут, дотронувшись до большого желтого поплавка и пытаясь плыть обратно как можно быстрее, я сквозь слезы ярости наблюдал за тем, как брат уже выбежал на берег и дерзко махал мне рукой, подпрыгивая от радости. Он всегда выигрывал и во всем опережал меня. Когда я наконец достиг суши и упал навзничь, с трудом переводя дыхание, то тут же получил горсть горячего песка в затылок.

– Девчонка! – победно крикнул брат.

– Прекрати, – строго пресекла его мама, и я почувствовал ее теплую ладонь на своей мокрой спине.

Отдышавшись несколько секунд, я поднялся на колени, отряхнул песок со лба и волос и сел рядом с ней, глядя на линию горизонта, разделявшую два голубых полотна. Папа с братом отправились играть в мяч поодаль, а мы долго сидели в тишине, чувствуя, как под знойными лучами краснеют наши плечи.

– Поль, ты не обязан никому ничего доказывать, – мамин голос вернул меня из далеких краев, куда унеслись мои мысли. – Все мы разные, и именно благодаря этому мир такой интересный. Представь, если бы все люди умели одинаково плавать, одинаково бегать, одинаково петь! Жить было бы невероятно скучно.

– Да, но он все делает лучше меня!

– Неправда.

– Правда! Он во всем сильнее, почему?

– Потому что тебе всего одиннадцать лет, а ему четырнадцать.

Всего одиннадцать? Мне стало несказанно обидно. Я так гордился тем, что мне уже одиннадцать. Я разменял второй десяток, я так много осмыслил, во мне бурлило столько эмоций, как мне тогда казалось, присущих исключительно взрослым. Неужели мама этого не понимала?

– Ну и что! – ответил я, изо всех сил сдерживая подступающий к горлу ком. – Я уже много чего понимаю и умею.

– Не сомневаюсь и очень горжусь тобой.

– Наверное, он прав, я какая-то девчонка.

– Поль, в том, чтобы быть чувствительным, нет ничего плохого. Со временем это станет твоей силой.

– Как состояние слабака может стать силой?

– Перестань называть себя так, – строго отрезала она. – Вырастешь – поймешь. Физическая сила далеко не самое главное в жизни. Сила бывает разная, и у каждого она своя. В тебе ее много, я знаю. Возможно, ты никогда не станешь хорошим пловцом и не будешь бить рекорды на стометровке. Но если ты научишься умело управлять тем, что у тебя внутри, ты станешь непобедим в другом.

Я не до конца понимал ее слова, но не хотел задавать вопросы, чтобы не разочароваться, получив ответы. Того, что мне «всего одиннадцать» и что я никогда не стану спортсменом, было достаточно. Мама обняла меня и поцеловала в макушку. Мне мгновенно полегчало, а горечь поражения растворилась в раскаленном воздухе.