– О, пожалуйста. – Матильда Аристарховна повела гостя обратно в зал.

На сцене большого зала областной филармонии играл оркестр. Явление для летнего сезона не обычное. Но в преддверии Дня Города оркестру пришлось репетировать.

Коллектив никак не мог собраться и сыграть ровно. То виолончели сбивались, то скрипки вылезали чуть не на пол такта. Главный дирижер в длинных джинсовых шортах, яркой оранжевой футболке и разношенных сандалиях, громко ругаясь, нервно скакал по сцене:

– Кошмар! Бардак! Совершенно, категорически невозможно! Соберитесь! Мы играли этот чёртов «Голубой Дунай» уже три тысячи раз! И никогда, повторяю, никогда не было так отвратительно! – Дирижер на секунду остановился передохнуть, нервно тряхнул торчащими во все стороны редкими седыми волосам, которые перед концертом обычно гладко зачесывал в куцый хвостик. – Скрипки спят, флейта пищит, контрабасы гундят, даже рояль через раз попадает в ноты! Совсем потеряли мастерство? Что вы делали в отпуске? Чем вы там занимались?

– А мы и сейчас еще в отпуске! – громко пробубнил «контрабас». – В заслуженном, честно заработанном отпуске.

– Заслуженном? Заработанном? – Почти взвизгнул дирижёр. – Да вы такого сейчас наиграли в третьей цифре! Вас снова в музыкальную школу надо отправлять учиться, а не выпускать на большую сцену! Позор!

«Скрипки» зашипели на «контрабаса» решившегося перечить дирижеру. Они торопились домой, а репетиция и так затягивалась. У всех семьи, дети и консервирование огурцов с помидорами. Контрабас послушно замолчал, но обиженно отвернулся от коллектива.

– Работаем! – Грозно прорычал дирижёр и со всего размаха хлопнул палочкой по пюпитру. – С первой цифры!

Коллектив тяжело вздохнул и нескладно начал. Дирижер показал кулак.

– С первой цифры! Раз, два, три!

Лишь один человек в зале совершенно спокойно наблюдал за репетицией. Меценат и большой друг мэра города Новопольцев Сергей Иванович. Он обожал Штрауса и на свои корпоративные мероприятия обязательно приглашал часть оркестра, чтобы насладиться волшебной музыкой.

Пухленький, гладенький, сбитенький, в уютном блекло-голубом летнем костюме, мягких кожаных светлых туфлях, с аккуратно зачесанными коротко подстриженными светлыми волосами. Сергей Иванович сразу располагал к себе. Мецената часто приглашали на открытие важных знаковых мероприятий, он охотно давал интервью журналистам, по нескольку раз в год спонсировал праздники для детей и подростков, приезжал в больницы, школы, музеи, даря многочисленные подарки.

– Пам-пам-пам-пам! Трам-пам-трам-пам, – воодушевленно подпевал Сергей Иванович. Все проблемы и заботы остались за стенами филармонии. Сейчас главенствует вечная, юная, воодушевляющая музыка!

Эх, уплыть бы на этих дунайских волнах далеко отсюда. Чтобы море чистое прозрачное и остров райский необитаемый, а на нем бунгало роскошное в тропическом стиле со всеми удобствами. И чтобы вставать поутру, когда захочется и, испив крепкий черный кофе, занырнуть в океан с голубою водою. И чтобы, подставив лицо, пока ещё щадящему солнцу, глядеть сквозь ресницы на бесконечное огромное небо, где-то вышине сливающееся с космосом. И чтобы, дыша в такт неторопливым вальяжным волнам, напевать Штрауса, завидовать самому себе и молча, горделиво радоваться.

На самом деле, Сергей Иванович в любой момент мог организовать такой блаженный отдых. И денег, и островов хватало. Однажды он даже улетал на несколько дней на цветущий благоухающий атолл, но через неделю отчаянно заскучал. Жизнь сибарита оказалась хороша только на картинке рекламного проспекта. А как же Штраус, детские садики, бесконечная грязь на улицах города и благотворительные конкурсы?