Кошка носом толкнула Макса вглубь квартиры, и он подчинился. Пройдя чуть вперёд, оказался в зале. Матильда Аристарховна весело хлопотала у круглого стола под цветастой скатертью, уже переобувшись в смешные ярко-красные тапки с загнутыми к верху носами. Легкие воздушные волосы без панамки разметались во все стороны и светились нимбом в лучах летнего солнца.

– Додочка, покажи гостю, где умыться, – Матильда Аристарховна доставала из массивного темно-коричневого буфета вазочки с вареньем и печеньем.

Пока, сопровождаемый кошкой Макс сходил вымыть руки, старушка подсуетилась и радостно предложила гостю обещанное масло в фарфоровой масленке, нарезанную и разложенную в хаотичном порядке толстыми кусочками красную рыбку, и мягкий, видимо утрешний, вкусно пахнущий батон.

– Да ты садись, милый, садись. – Матильда Аристарховна указала на венский стул с яркой подушкой на сидении. – У нас по-простому. Нам с Додочкой неохота церемонии разводить. Бери хлебушек, масло и айда вперед!

Додочка запрыгнула на стул рядом с Максом и терпеливо подождала, пока Матильда Аристарховна положила ей на блюдечко несколько кусочков рыбки.

– Она у вас соленую рыбу ест? – удивился Макс и намазал себе бутерброд.

– Она у нас ест всё, – сказала Матильда Аристарховна и налила из расписного заварочного чайника в большую ярко-голубую чашку очень крепкий чай. – Знатно получилось. Мне знакомые художники завсегда к новому году из Китая по нескольку пачек привозят в подарок. У нас такой не достать.

– А вы художница, наверное? Это ваши картины? – Макс с аппетитом уплетал бутерброд с рыбой. Будто дома и не завтракал вовсе. Вымотало его сегодняшнее утро. Но самое обидное, вопросов меньше не стало.

– Картины мои. Давношние. Я в художественной школе срок лет преподавала. Муж у меня физиком был. В научном институте работал. Жили хорошо. Нескучно. Где поссоримся, где помиримся. Десять лет назад умер. Я затосковала, жуть. Тогда-то Додочку на улице и подобрала котеночком. Сидела она, милая, в песочнице и громко мяукала.

– А картины уже не пишите?

– Отчего же. Постоянно. Вокруг не мир, а сплошное вдохновение. Только свежих картин и нет здесь совсем. Раскуплены.

– Раскуплены?

– Ага, – Матильда Аристарховна радостно закивала. – У меня сынок Аркашка в Англии живет. Как уехал по обмену студентами, там и остался. Какими-то инвестициями и новшествами в науке занимается. Аркаша однокурсникам бывшим как-то фотографии моих картин показал. Двое из них сразу картины прикупили. Один для мамы в подарок на день рождения, а другой дяде на серебряную свадьбу. Дядя оказался владельцем картинной галереи. Вот от него мне первое предложение и поступило. А там уже покатилось.

– Здорово! – Искренне восхитился Макс.

– Сидела себе, сидела, а в шестьдесят лет выстрелила. Вот теперь зарабатываю нам с Додочкой на хлеб с маслом, в прямом смысле. Хочешь, последнюю работу покажу? Она, правда, не закончена, – Матильда Аристарховна бодро выскочила из-за стола и почти силком повела Макса в соседнюю комнату, на ходу поясняя. – Неделю назад осенило. Выглянула в окно после дождя и поняла, что именно хочу рисовать.

Матильда Аристарховна сняла с мольберта белое полотно, и Макс увидел на сине-зелено-голубом фоне слепящее, объемное желтое, распластанное во все стороны, солнце.

– Ух, ты! – восхитился Макс.

– Самой нравится, – Матильда Карловна любовно погладила картину. – Но надо доделать. Жаль, умер мой друг, сосед. Ему бы первому показала. Уж он завсегда подсказывал по делу.

– А почему умер? – Макс понял, что бабушек на улице можно не дожидаться. Драгоценный кладезь информации стоит рядом с ним. – И я бы ещё с удовольствием выпил вашего чудесного китайского чаю.