Проходит час нашей неспешной прогулки и моего блуждания в воспоминаниях, пора и домой идти, наверное. Дела всегда найдутся, даже без подработки.

– Сейчас мы с вами пойдем пообедаем, да, мои кнопочки? – воркую с двойняшками. – Мама вас вкусно накормит, и сама что–нибудь перекусит. Вы же дадите маме поесть?

Детки смотрят на меня с милыми улыбками. Ах, были бы они всегда такими зайками. К счастью, сейчас дают спать по ночам, не то, что в самом начале нашего знакомства. Тогда я думала, что стану настоящим зомби, и назад превращения в человека не будет.

Но все рано или поздно заканчивается, это нормальный процесс. И в мою жизнь вернулся сон, а вместе с ним и силы, и радость, и тяга к жизни.

– Катерина, ты ли это? – Голос сзади заставляет меня вздрогнуть. А вот его точно не надо возвращать. Мне лучше самой. – Не ожидал тебя увидеть, – обладатель до боли знакомого баритона подходит вплотную. – Родила? – Глаза бывшего буквально лезут на лоб. – Но… От кого?

21. 21

Стою и едва дышу. Не могу ни пошевельнуться, ни слово сказать.

Лгать не буду, были моменты, когда я грезила нашей встречей. Не железная ведь, и не смотря на условия жизни, которые требуют от меня безоговорочной работы разума, чувства все же не спрячешь.

И не запретишь себе быть девушкой, ранимой и молодой, желающей простого женского счастья. Не спрячешь тоску и обиду, которая все равно осталась внутри, как бы я ее не прогоняла. Модные психологи говорят, что нужно прожить момент, закрыть его, а как?

Как я его закрою, если он так и будет висеть надо мной всю жизнь. Ведь долго и счастливо едва ли мне светит. Могу лишь изменить свое отношение к ситуации, запретить раскисать и работать над самооценкой.

Но вопросы детей про отца я никуда не дену, их схожесть, если она будет, не спрячу. И свои чувства я тоже не уничтожу.

И нет, это не любовь. По крайней мере, мне так кажется. Все же я не романтичная наивная дурочка, хоть и находит и на меня порой. У меня в душе цветет скорее благодарность. Очень странно и извращенно для кого–то, но я испытываю благодарность за своих детей. И не только к высшим силам.

И именно концентрация на этом помогает жить, загоняя обиду на задворки сознания. Но все же к встрече с Димой на данном этапе я совсем не готова, хотя и представляла ее несколько раз.

В основном меня накрывало, когда к роженицам в больницу приходили их мужья. Со временем гормональный фон начал выравниваться, я стала спокойнее и рассудительнее. Но гулять до сих пор предпочитаю в безлюдных местах и днем – меньше вариантов, что встретишь папашу, счастливо катящего коляску со своим чадом.

Но у меня нет–нет, да и возникала в голове картинка, как звонит Дима, просит прощения, говорит, что все осознал, а ему про Мишу и Машу...

Естественно, затем был неминуемый хэппи–энд.

Или еще одна вариация – встречаемся мы с ним случайно, прямо как сегодня, и далее следует диалог, словно из любовных романов.

– Катя, – он замирает посреди улицы.

– Дима, – я тоже останавливаюсь, в каждой моей руке по ребенку, чтобы колоритнее было.

– Я был такой дурак, – он сокращает расстояние между нами, – сможешь ты когда–нибудь меня простить? Отец мне все рассказал, я так рад, что ты сохранила наших детей.

Я мнусь пару–тройку минут, а потом все равно хэппи–энд.

Бред в общем. Едва ли я бы простила и растаяла от одного признания. Но больший бред – это предположение о том, что Дима может все осознать и прийти.

В итоге я пришла к выводу, что нам незачем случайные встречи, очень хорошо, что мы в разных городах живем. Лучше даже мимолетно не допускать мысли о мифическом воссоединении, потому что скорее будет наоборот. У меня могут отобрать детей, если вдруг решат, что нужны наследники и внуки. В такой сценарий мне верится больше.