Холега откровенно развлекали смущение и злость гостьи. Под ними северянин звериным чутьем ощущал интерес. Такой правильный интерес, глубинный. Оставалось только вытащить эту донную рыбку наружу, чтобы не сорвалась с крючка.

Ингвар, который приезжал пару недель назад сватать себе четвертую жену (и уехал ни с чем, к слову), много болтал о том, как тренировал мягких южан для дела, к которому они от рождения непригодны. Да еще и деньги за это греб. По обмолвкам и хмельным оговоркам Холег понял: внизу, в долине, у Ингвара не только золото, там что-то больше. А уж когда он на донышке медовой бочки обмолвился, что южанки поласковей северянок будут, только подход знай — стало понятно: Пес торчал там не просто так, а еще и с удовольствием. Хорошо пристроился!

Холег Ингвара уважал, но не любил. Слишком много гонору для того, кто не может голыми руками заломать быка. А еще завидовал. Слегка. Потому что и манор больше, и бусы у женок крупнее.

Хотелось кусок такой же удачи.

А тут счастье — свалилась как снег на голову эта птичка.

Холег еще раз осмотрел гостью и довольно хмыкнул. Представил, как сладко и жарко будет натянуть ее по очереди — спереди и сзади. Так, чтобы шипела да стонала. Чтобы потом не хотела слезать с их членов. И просила еще.

Южанка как раз отпила вина из чарки и вытерла рукавом и без того яркие пухлые губки.

Хороша, куколка. Брови ровные, ресницы длинные и темные волосы гуще песцового меха. Глаза необычные — карие с желтизной. Не худышка, но и не пышечка. Всего в меру. Грудь упругая, высокая, даже под блузкой видать. Крепкая, ладная. Такую можно без опаски отлюбить на всю катушку. И даже на пару с братом. Выдержит. И куда только Ингвар смотрел, что проглядел такую красотку?

— Братец, не смущай гостью. — Олаф решил сыграть в хорошего парня. Что ж, значит, Холег будет плохим. Не впервой. — А то, может, они там и слов таких не знают. Этикет, наука. И девки холоднее снега. Что трахнул, что на леднике переночевал.

— Все она знает, — Холег перевязал в пучок патлы и подмигнул Томасине, которая как раз думала, будет ли правильным дать северянину пощечину. — А если нет — выучит, когда тебе член ротиком полировать будет. Или попкой.

Томасина прекрасно понимала, что ее подзуживают, но против воли повелась.

— Иди в пекло! То, что меня занесло сюда…

Северяне заржали, словно кони. Холег махнул рукой, показывая, что шутит. Отхлебнул, закашлялся и посмотрел с весельем.

— Куда и к кому занесло — чепуха, детка. Важно, что тебе очень нужен дракон, — сказал Олаф, дав знак брату замолкнуть. — Не шипи на Холега. Считай, что он тебя похвалил. Ты — медовая южная детка. Для нас. Прими как есть. Ты строишь планы, как будешь седлать черного скального, а мы — как спустим с тебя штанишки. Все по справедливости. Готова говорить клятву камню?

— Вы первые, — недоверчиво буркнула Томасина.

Уж очень хотелось вбить хамство Медведей им обратно в глотки, но, походу, в этих пастях клыки были покрупнее, чем у нее.

Холег кольнул ладонь коротким ножом, которым обычно снимают шкуру с добычи. Подержал над светлым камнем, по краю которого шла рунная резьба, дожидаясь, пока упадет алая капля.

Перекинул нож брату, который легко поймал его за лезвие в воздухе. Как с полки взял.

— Если я проиграю, клянусь рассказать все, что знаю о поимке драконов. Без утайки, — сказал Холег, глянул на Томасину и улыбнулся криво. — Если же я выиграю…

5. Глава 5. Знала б прикуп...

На первый взгляд карточный ройз был игрой простой. Шесть карт. Заменить можно две или не менять вовсе. Замены уходят со стола до конца лота. Три замены, и можно открываться. Это круг. Три круга — лот.