– Ага, понятно. Ну, а что ему от меня-то надо?

– Как что? – растерялся Олег. – Виноделия. Ну, если производства не получится пока, так он может у Вас систематически напитки покупать. За крупные суммы. Чтобы поправлять здоровье себе и своим политическим соратникам. Сколько запросите – столько даст. Без налогов, обещаю.

– Ага… – дед Терентий изучающе посмотрел через соболиную бровь. – А вот, Олёша, если, скажем, я возьму – и не соглашусь?

– Как? – опешил Олег.

– А вот так. Если мне, положим, не захочется твоих депутатов вином своим потчевать?

– А почему?

– А кто его, Олёш, знает. Вот не захочу – и все, душа не залежит.

Олег почему-то не был готов к такому повороту дельца. Он так был уверен в своей затее, что другого прямо так сразу и не предполагал. Вообще-то в подобных ситуациях он бывал и всегда знал, как подипломатичнее поторговаться, что сказать. В принципе, случай не нов. Но в Терентии он почувствовал такой несгибаемый стержень, просто кремень-мужик, что ни о каком мягком дипломатизме речи не могло быть. Олег тоже упрям, особенно, когда это касается его карьеры. Можно, конечно, плюнуть на всю эту дедову червивку и повернуть оглобли. Но нет! Здесь надо идти на принцип.

– Терентий Ефимович! – в голосе Олега зазвучал металл. – Вы, конечно, знаете, что официальные органы вправе требовать от каждого предпринимателя лицензию. Особенно, когда это касается спиртных напитков. Участились случаи отравлений, даже со смертельным исходом, от различных левых продуктов подобного рода. Я, как лицо заинтересованное в здоровье масс, могу, конечно, затормозить контролирующие службы. Но имею право и на противоположные действия. Так что, решайте, что Вам больше подходит: продавать нам свой нелицензированный товар и получать за это материальное вознаграждение, или, наоборот, выплачивать крупный штраф. К тому же, все Ваши виноградники будут подвергнуты уничтожению

В глазах Терентия блеснул холодный огонек и быстро погас.

– Хорошо, Олёша, – сказал он смиренно. – Я подумаю.

– Вот и чудесно, Терентий Ефимович! Я верю в Ваш здравый смысл.

…

– Господа, на этом наше заседание объявляю закрытым! Поблагодарим же господина Килькина за прекрасный доклад и друг друга – за активное участие в нашей достойной работе. А сейчас – милости просим всех в банкетный зал! – секретарь закончил, раздались аплодисменты и шум говорливой толпы, покидающей зрительские кресла.

– В зал! В банкетный зал! – у дверей перенаправляли людские потоки швейцары.

Банкетный зал (бывшая заводская столовая) был накрыт на шестьдесят персон , но так как здесь все было на халяву, желающих покушать оказалось в три раза больше. Официантки бегали туда-сюда с подносиками и взволнованно считали пирожки с бутербродами.

– Олег Борисович! На вызов! – позвал шеф-повар в свою каморку. Олег, на чьей ответственности держался весь съезд, окинул взглядом столовую, содрогнулся еще раз при виде налетающих на пирожки членов партии и не без удовольствия скрылся из помещения, только чтобы не видеть этого срамного нашествия.

– Стыд-то какой, Егорыч! – сокрушался он перед шеф-поваром. – Никогда не думал, что такие солидные люди сподобятся на такой бардак.

– Это, Олег, еще что! Вот я недавно для москвичей готовил…

Разговаривая, они зашли в кабинетик, где посреди пола стояла увесистая пластиковая бочка литров на сто.

– Егорыч, это что и откуда?

– Презент, – разулыбался Егорыч. – Тебе передали. А вот и записочка.

Олег развернул сложенный вчетверо листок: «Здравствуй, Олёша! Я обдумал хорошенько твое предложение и, наверное, соглашусь (если вы, конечно, не раздумаете). А пока отведайте вместе с делегатами вашего съезда божественный напиток из дальних погребов. Ваш Т.Е.».