– Что ж, – неуверенно подала голос первая, – в таком случае, если мы завершили странный диалог, начнем новый, адекватный. Итак… расскажи, как дела у твоей второй половинки?

– Не знаю, о ком ты, – усмехнулся автобус.

– Ну как же? – искренне удивилась 49-я. – Разве 89-я тебе не пара?

– Ох, девочки… – передразнил их 70-й своим неправильно-писклявым голосом, – вы не сможете себе представить! Конечно нет! Она мне абсолютно не интересна в планах любви. Дьявол, и ведь каждый день одно и то же! Как убедить вас поверить в то, что я черств, словно прошлогодний хлеб? Я никому и никогда не дам подобраться ко мне слишком близко!

– Получается, она тебе не невеста? – вытаращила фары 49-я.

– Куда уж ей! – буркнул автобус. – Не бывать тому, ясно? 89-я слишком легкомысленна для меня. Мне не нужно такого «счастья» на свой разум. Она лишь послужит ему тяжелой ношей.

– Значит, тебе просто необходимо найти подходящую пару! – выкрикнула все та же отделеннаяот компании маршрутка. – Что если мы поможем?

– Она права! – раззадорилась 49-я. – Давай мы поможем! Думаю, кто-либо из нас подойдет для роли первой красавицы и покорительницы твоего сердца!

Было заметно, как она строит глазки 70-му, явно намекая на себя любимую. Он, не выдержав глупого напора, громко расхохотался.

Ему правда не хотелось думать о возможной любви, представленной до жути отвратительно. Даже если бы любовь 89-й не была такой острой и гадкой, ему все равно не захотелось бы отвечать на нее взаимностью. Идея эта казалась такой же бредовой, как и голуби, загорающие в снегу.

Насмеявшись вдоволь, он проглотил слова, но затем, прокашлявшись больным механизмом, поправил:

– Что за мысли?! Неужто вам настолько не хватает моего внимания? Черт бы вас побрал! Я повторюсь – никогда никого не возьму под свою ответственность! Бросьте глупить! Я – сам 70-й! Мне не нужна ни нежность, ни любовь! Не прощайте, мне будет наплевать!

Газели снова притихли, переваривая выданную информацию. Всем им было дело до автобуса и потому становилось неясно, расстраиваться ли или возмущаться. Каждая хотела иметь тесные связи с 70-м; каждая желала быть немного ближе к его состарившейся душе. Но едва уловив неприязнь, появилось двоякое чувство обреченности.

Ему же по прежнему ничего не мешало откровенно смеяться над чувствами других и презирать сестер своих меньших.

– Знаете ли, – перевел он, – я считаю, что своей натурой необходимо гордиться, пусть она и не преуспевает во многом. Скажем, та же бесполезная любовь. Кому она нужна в наше время? Главное – собственный характер и личность! Остальное – пустая клетка в школьном дневнике. Допустим, вы гордитесь мной, девочки? Гордитесь, что я холоден ко всем неблагоприятным факторам, к злостным словам и поведению нескольких особ?

– Это действительно достойно уважения! – выдала третья.

– Но нам очень жаль, что в твоей жизни может быть что-то неладное, – добавила 49-я. – Порой мы сами задумываемся о неприятностях, но остаемся такими, какие мы есть. И мы гордимся, что ты выстоял пред неудачами и заслужил такую честь!

– Вот то, что я хотел услышать, дорогие! – обрадовался автобус. – Превосходно! Пожалуй, на том и разойдемся.

Он закрыл дверь, более не имея желания ожидать. С ее прикрытиемпрозвучало оповещение о следующей остановке, которое он самостоятельно озвучил при помощи человеческого голоса.

– Тогда до встречи, милашка! – проводила его 49-я. – Не забывай – мы всегда ждем тебя и дальнейших разговоров!

– Да, естественно… – уже неохотно пробурлил 70-й, готовясь отъехать от тротуара.

Его болезненный мотор взревел подобно яростному гризли и заставил ослабший механизм заработать в очередной раз. Автобус тронулся и поспешил сбежать от волны прощаний, брошенныхему вслед.