– Не слишком злись на меня… за нелюбезный прием, – мягко сказала Анна, – Посуди сам – ты возвращаешься домой и застаешь там…

– Постороннего человека, – он с горечью улыбнулся.

– Не совсем, но… – она опять как-то отстраненно посмотрела в окно на свой "Пежо", – Слишком многое изменилось, милый мальчик.

– Я давно не мальчик, – тихо заметил Кирилл.

– Да, конечно, – она слабо улыбнулась.

Ему не хотелось уходить… и в то же время он чувствовал какую-то странную робость в присутствии этой (во всех отношениях незаурядной) женщины. Что греха таить? Его и тянуло к ней неудержимо, но что-то словно мешало сближению.

Он подумал, что год назад подобного не испытывал.

– Ты опять подрабатываешь в каком-нибудь супермаркете, по ночам? – спросила Анна, скорее всего просто чтобы нарушить неловкую паузу.

– Нет, в автомастерской. На Зеленой, во второй половине дня.

– Ясно, – ответила она несколько рассеянно.

– Я, – он снова откашлялся, – Я хотел поблагодарить тебя… за те деньги.

– От неприятностей они тебя не спасли, но пригодились? – невесело пошутила Анна.

– О неприятностях тебе Ручьёв сказал? – осторожно спросил Кирилл.

Она поморщилась.

– Да что ты упираешь на него? Я же сказала – мы вообще не говорили о тебе. О неприятностях, – тут ее щеки все же покрылись легким румянцем, – Мне сообщил господин Зарецкий. К тому же подчеркнул, что если б не вмешательство Ручьёва, они были бы крупнее. Это так?

– Приблизительно, – неохотно ответил Кирилл.

– И какого рода неприятности? – спросила Анна совсем уж тихо.

– Обвинили в распространении дури, – он невесело усмехнулся, – Ничего умнее придумать не смогли. Даже наркоту при обыске подбросили… Говорят, сейчас это распространенная практика, если учесть, что у нас чуть ли не треть курса или косяки забивает, или нюхает…

– Ты хочешь сказать, что сам никогда не пробовал наркотики? – не слишком доверчиво спросила Анна.

– Почему? Курил травку… в армии. Пару раз, – неохотно ответил Кирилл, – И особого кайфа в этом не нашел, честное слово.

Она чуть насмешливо улыбнулась.

– Это обнадеживает.

– Ты так и не написала мне, – заметил Кирилл негромко, – Хоть и обещала.

– Я же сказала – изменилось многое, очень многое, – повторила Анна куда более мягко.

"А что именно? – едва не сорвалось у него с языка, – Что изменилось?"

Может, он задал бы Анне этот резонный вопрос… если б был уверен, что она на него ответит.

…К сожалению, он совсем не был в этом уверен.

Поэтому пожал плечами и взялся за дверную ручку.

– Кирилл, – негромко окликнула Анна.

Кирилл обернулся.

Она вымученно улыбнулась.

– Я не злюсь на тебя. И ты на меня не злись.

– Не буду, – собственно, он и не злился, – До свидания, – и поскольку Анна не ответила, просто вышел за дверь.

* * *

Сергей Александрович Ручьёв (в узких кругах "Ржевский") завершал в своем коттедже приготовления к ужину.

Поскольку Анна сегодня впервые после возвращения из Берна должна была прийти к нему в гости, он хотел, чтобы все выглядело на должном уровне.

Большинство блюд было заказано в ресторане "Три кита" и доставлено на дом всего полчаса назад. Семгу под особым соусом Ручьёв приготовил самолично (при наличии вдохновения он умел блеснуть и кулинарными талантами).

Безусловно, он не забыл и о любимой Анной белужьей икре. А также персиках сорта "нектарин" на десерт.

На столе, покрытом новехонькой льняной скатертью, стояли свечи и, конечно же, цветы – ее любимые чайные розы.

Ручьёв подошел к зеркалу, критическим взглядом окинул свое отражение – лицо, прическу, костюм, – и в общем не нашел, к чему можно было бы придраться.