…– Где нахожусь? Да в Луговке, в папиной халупе… Нет, ничего, разве что у камина обнаружила мышонка… шустрого такого, – Кирилл поймал короткий насмешливый взгляд, – Точнее, наглого…

Нет, не метафора. Слушай, у кого действительно паранойя – у меня или у тебя?

…Говорю же – нормально. И помощь не нужна, паутину в углах я могу убрать и самостоятельно…

Следовательно, до вечера. Конечно, как и договаривались. Пока.

Она прервала связь и вновь обратилась к Кириллу (сейчас старавшемуся не смотреть на ее разрумянившееся лицо).

– Продолжай. Итак, ты спрятал деньги в подполе…

Кирилл перевел взгляд на свои руки.

– Да. А когда через месяц явился их забрать, столкнулся тут с Ручьёвым.

…Это он сейчас звонил?

– Неважно. Ты столкнулся с Ручьёвым, и он решил, что ты грабишь дачные домики?

Кирилл с горечью усмехнулся.

– А что еще он мог решить? К счастью, вместе с деньгами я сохранил и расписку Зарецкого.

– Следовательно, – голос Анны стал менее уверенным и более напряженным, – Он дал тебе уйти? С деньгами?

Кирилл молча кивнул.

– Ладно, – она затушила сигарету (керамическая пепельница стояла на подоконнике), – Все выяснили, и если ты снова не спрятал в подполе что-нибудь ценное, тебе надо бы домой… милый мальчик, – снова усмешка, отнюдь не отличающаяся теплотой, – Жена наверное заждалась?

Кирилл резко вскинул голову. Взгляд Анны являлся холодным, но спокойным.

…Она просто не знала всего. Кто-то (кто же, если не Ручьёв?) сообщил ей о его женитьбе, но не стал рассказывать о том, чем она закончилась.

– Кто тебе сказал, что я был женат? – заметно подсевшим голосом спросил Кирилл, – "Ржевский"?

Анна поморщилась.

– По-твоему, у нас нет других тем для разговора кроме обсуждения твоей кандидатуры?

Мы вообще не говорили с ним о тебе, – добавила она спокойно, – О том, что ты женился вскоре после моего отъезда, мне сообщил Зарецкий. Хочешь сказать, он солгал?

– Нет, – Кирилл опустил глаза, – Но если он знал об этом, то должен был знать и о том, что случилось с моей женой, – с досадой отбросил ладонью упавшую на лоб челку, – Слышала о покушении на Соловьева?

Хотя могла и не слышать, тебя ж не было в Городе в тот момент…

– Я слышала об убийстве депутата Соловьева, – медленно сказала Анна, – И гибели еще двух невинных людей – охранника и медсестры. Выходит, эта медсестра…

– Была моей женой, – устало сказал Кирилл.

Анна на миг прикусили нижнюю губу.

– Извини, – наконец негромко заговорила она, – Извини, если б я знала… Прости, это не та ли девушка-медсестра, о которой ты рассказывал мне в прошлом году?

– Та, – кивнул он, – Варя.

– Ясно, – сказала Анна еле слышно и отошла к окну, – Ясно…

Он слегка откашлялся (дабы голос не звучал слишком хрипло ввиду хронического ларингита).

– И женился я не "вскоре", а только после того, как узнал, что ты эмигрировала и что… – он собрался с духом, – Ручьёв был в аэропорту.

Анна резко обернулась.

– Откуда такая осведомленность?

Кирилл не выдержал ее прямого, требовательного взгляда.

– Один парень, мой друг… он один из приближенных "Ржевского"… прости, Ручьёва.

– Ладно, уже неважно, – отозвалась Анна несколько рассеянно и взглянула на часы, – Как сюда добрался? На автобусе?

Он кивнул.

– Могу тебя подбросить до города, – сказала она не слишком уверенно.

– Спасибо, сам доберусь. И… прости, что влез в дом без спросу. Этого не повторится, обещаю.

Она промолчала, словно задумавшись о чем-то отвлеченном.

– Ну, я… пошел?

Анна подняла на него глаза, и он подумал, что в ней появилось что-то чужое. Что-то, что не позволяло ему приблизиться к ней как раньше. Прикоснуться… хотя бы к ее руке.