В последние дни боль своего народа и боль Земли стали для него невыносимыми. Он чувствовал, как Священные Земли, сердце его мира, стонут под тяжестью чужих шагов, как их душу раздирают лопаты и кирки белых. Он слышал плач духов предков, чьи могилы оскверняли. Тревожные новости из резервации, рассказы о жестокости солдат, о жадности старателей – все это проникало в него, наполняя скорбью и гневом, которые он не мог выразить обычными словами.

Он ушел из лагеря, направившись к невысокому, одинокому холму на краю резервации, откуда были видны далекие Пики Духов. Здесь, под огромным небом, он чувствовал себя ближе к Великому Духу. Он развел небольшой костер, воскурил священные травы и начал молиться, прося руководства, прося знака. Он молился долго, до тех пор, пока звезды не зажглись на чернильном небе, а костер не превратился в тлеющие угольки. Его тело устало, но дух был напряжен до предела.

И тогда оно пришло. Не как сон, а как яркая, ошеломляющая реальность, наложенная на окружающий мир. Все исчезло – холм, звезды, тлеющий костер. Его сознание унеслось в вихрь образов и звуков.

Сначала он видел пыль. Бесконечную, удушающую пыль, в которой тонули его люди. Видел сломанные стрелы, символы сломленного духа. Видел, как разные племена стоят спиной друг к другу, разделенные невидимыми стенами старых обид и недоверия. Видел, как реки, которые должны были течь единым потоком жизни, распадаются на мелкие, пересыхающие ручьи. Над всем этим нависали тяжелые, темные тучи – тучи жадности и разрушения, идущие с востока.

Затем видение переместилось на Священные Земли. Он видел, как их прекрасные долины покрываются уродливыми шрамами – шахтами, дорогами, строениями. Слышал лязг металла, грохот взрывов, крики чужих людей. Видел, как священные места оскверняются, как духи Земли и предков корчатся в агонии, их голоса заглушаются шумом "прогресса". Видел, как кровь Земли – черная (нефть) и блестящая (золото) – высасывается из нее, оставляя лишь пустоту и мертвые камни. Видел, как американские солдаты топчут священные травы и срубают деревья, не видя и не чувствуя святости этого места.

Отчаяние и бессилие захлестнули его. Неужели это конец? Неужели все потеряно?

Но тут видение изменилось. Из самого сердца Священных Земель, из-под земли, которую оскверняли, начал подниматься слабый, но чистый свет. Он рос, становясь ярче, теплее. Он освещал лица предков, смотревших с болью, но и с надеждой.

Из света раздался голос – негромкий, но проникающий в самую душу. Голос самой Земли, голос Великого Духа. Он говорил о Единстве.

Сидящий Медведь видел, как пересохшие ручьи снова наполняются водой и сливаются в одну мощную реку. Видел, как руки разных людей, разных племен – лакота, шайенны, апачи, арапахо и другие – тянутся друг к другу и сплетаются в крепкий узел. Видел, как сломанные стрелы собираются вместе и превращаются в один острый, направленный наконечник. Видел, как разные животные-духи – бизон, волк, орел, лис, медведь – бегут бок о бок, их силы объединены.

Он видел воинов. Они не стояли на открытом месте под огнем, как раньше. Они использовали Землю – прятались в каньонах, двигались тенями по холмам, знали каждую тропу, каждый камень. Они не сражались *против* Земли, они сражались *с ней* и *за нее*. Земля сама помогала им – камни обрушивались, вода затапливала, ветер скрывал их движения.

И в центре этого объединения, этой борьбы, этого света он увидел фигуру. Не могучего воина, а человека, чей взгляд был устремлен внутрь, чьи руки были подняты в молитве и призыве, но чья воля была тверже скалы. Этот человек собирал воедино силы племен, направлял их, держал в своих руках хрупкий, но сияющий символ единства.