Алеша с Добрыней, радостно крякнув, подхватили, как пушинку, дубовый стол и перенесли его в угол комнаты. Под столом обнаружились залежи еще прошлогодней грязи.

Через пару минут умильно улыбавшийся, глядя на уборку, старый козак Илья Муромец был отправлен выносить мусор. Потом Добрыня с Алешей водрузили стол на место и стали перетаскивать скамьи… Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но в конце концов Алена сочла, что навела достаточный порядок в горнице и можно обедать. Более углубленную уборку она, вздохнув, отложила на потом, а про другие комнаты богатырского терема решила пока что не думать.

Богатыри, тем временем, собравшись в уголке, в пол-голоса переговаривались о чем-то, часто поглядывая на нее.

– Вот, – Алена отряхнула подол сарафана. – В чистоте и поесть по-человечески можно. Вам помочь еду приготовить?

– Что ты, что ты, красна девица, – замахал руками Илья. – Ничего нам готовить не надо. И так уж упарились.

– Но как же…

– А вот как, – Добрыня ловким движением раскинул на столе белую, удивительно чистую скатерть. – Развернись!

Хлопок, словно кто-то резко ударил в ладоши. Пахнуло озоном, а затем сытным духом, и на скатерти появились четыре миски с горячими щами, еще четыре – с мясной пшенной кашей, хлеб, пироги, корчага с квасом и такая же – с пивом.

– Ох, до чего скотинка умная! – похлопал по скатерти Добрыня. – Ведь почуяла, что четверо нас.

– А зелена вина подать забыла. Умная, тоже мне, – пробурчал Алеша.

– Отчего же, пожалуй, умная. Позавчера подала она зелена вина, – нахмурился Илья. – На нас, да на тридцать три гостя. Да дядька ихний, Черномор, заморского пойла бочонок притащил. И что, спрашивается, было?

Алеша густо покраснел. Добрыня, потупив взор, хмыкнул.

– Да ладно, чего теперь-то… Я ж говорю, умная.

– Ну, – продолжил Илья, – прошу гостью дорогую за стол. Чем богаты, тем и рады.

Утолив голод, Алена уже не могла сдерживать своего любопытства.

– Это вам, выходит, ничего себе готовить не надо? Все скатерть-самобранка доставляет?

– Если бы, – Добрыня утер усы. – Когда в походе – приходится охотой пробавляться. А дома, да, лепота.

– А почему с собой не берете?

– Потому, – вздохнул Илья, – что Добрынюшка наш спер скатерку у Бабы-яги. Нет бы выиграть – в зернь или в шашки. Возили бы тогда скатерть с собой, ничего не боялись. А так – держи ее теперь дома. Насчет дома-то, слава Роду, у нас с Ягой уговор.

– Да я хоть с Царем Морским в шашки играть сяду! – вскипел Добрыня. – Но с Ягой – ни за что. Она же насквозь все ходы твои и хитрости видит!

– А ты хоть раз по-честному играть пробовал? По-честному-то оно завсегда… – назидательно взмахнул ложкой Илья.

Алеша чуть не захлебнулся пивом от смеха. Прокашлявшись, посмотрел на Илью удивленно.

– В зернь с Ягой по-честному? Да она же удачливей Добрыни в тыщу раз! По-честному, так это три года, а то и все десять служить ей надо за какую-то скатерку самобранную. На такую кабалу разве что Иван-дурак согласится, но никак не наш Добрыня.

– А что за договор у вас с Ягой? – вмешалась Алена.

– Договор? – переспросил Илья. – Да простой уговор. Нигде не писаный, но словом моим крепкий. Она в наш дом не вступается, а мы – в ее.

– Да я же не из дома у ней скатерку-то… В сарае валялась, – хитро улыбнулся Добрыня. – И не нужна ей вовсе самобранка. У нее, у Яги-то, говорят, полон дом слуг невидимых.

Так, за милой беседой, они и уговорили все, что было на столе. Илья и Добрыня утерли бороды рукавами. Алеша вытер руки и промокнул губы извлеченным из поясной сумки шелковым платочком. Богатыри дружно встали из-за стола. Следом за ними Алена. Добрыня, постучав по скатерти указательным пальцем, скомандовал: