– Папа умер от рака. Я в этом не виноват, – сквозь сжатые зубы процедил Леонард и со всей силы стукнул кулаками по ненавистным клавишам.
От неожиданного звука Екатерина Андреевна вздрогнула.
– Виноват! И в моей смерти будешь виноват!
Через год она умерла. Леон остался один, в огромной трёхкомнатной квартире с бесчисленным количеством книг и картин.
Первым делом он продал пианино, чтобы больше никогда в жизни не играть. А потом и квартиру, чтобы избавиться от воспоминаний.
MacBook известил о скором окончании заряда батареи. Леон вынул наушники, Бах замолчал, в ушах звенело от гробовой тишины. На его запрос в сети никто не ответил. Ну что же, сегодня не повезло. Он уже занёс руку, чтобы захлопнуть ноут, как в тишине жалобно пискнул сигнал мессенджера:
STALKER:
Привет. Твоё предложение не
шутка?
Леона прошиб холодный пот. В животе заныло – теперь к голоду добавился первобытный страх смерти.
Он не отрываясь смотрел на экран, раз за разом перечитывая сообщение. Значок батареи начал быстро подмигивать, заставив встать и найти зарядное.
PIANIST:
нет я серьёзно
STALKER:
почему ты хочешь умереть?
PIANIST:
моя жена пропала без
вести я не могу с этим жить
STALKER:
а если я помогу тебе с ней
встретиться?
В горле пересохло, Леон с трудом сглотнул.
PIANIST:
где она????
STALKER:
завтра пришлю адрес.
Глава 3
Последнее серое утро уходящего года застало Миру на маленьком диване в позе трупа, со сложенными на груди руками, укрытую чёрным шарфом. Живот провалился. Сегодня всё-таки придётся выйти в магазин – тощее тело не желало покидать этот мир и порой слишком настойчиво требовало еды.
Мира села. Подождала несколько мгновений, пока чёрные мушки, роящиеся перед глазами, рассеются.
«Что это было вчера? Я нашла пароль? Или очередной бредовый сон? – вопросы в голове завертелись, как в воронке. – Кто-то сказал, что Софи жива? Бред… Точно. Опять бред…»
Она медленно, чтобы снова не слетелись мушки, поднялась, обошла комнату в поисках недокуренной сигареты, и, найдя на подоконнике ещё годный окурок, затянулась, глядя в серое безрадостное небо, будто наспех слепленное из стекловаты. Колкие зимние тучи месяцами висели над городом, не давая жителям надежды на тепло.
Софи была для Миры всем – центром их маленькой солнечной системы, продолжительность жизни которой, как минимум, пять миллиардов лет. Но внезапно солнце погасло. Нелепо. Преждевременно. Система разрушилась.
Первый Новый год без Софи. Первый Новый год без солнца. Мира прислонилась лбом к оконному стеклу и закрыла глаза. Её губы чуть заметно шевелились в привычной молитве какому-нибудь богу. Она просила смерти. Официальной смерти. Внутри Мира уже была мертва.
И вдруг по крепко сомкнутым векам скользнул тонкий луч – словно кто-то нежно прикоснулся пальцем. Мира раскрыла глаза.
В небе, сквозь тонны серой стекловаты облаков, пробивалась робкая золотая улыбка.
– Софи, солнышко… – прошептала Мира и прижала ладони к стеклу, пытаясь ощутить едва уловимое тепло.– Я знала, что ты вернёшься… И вчера это был не бред!
Она бросилась к ноуту, случайно зацепив ногой провод, которым он, как артерией, был соединён с розеткой. Экран погас. Связь оборвалась.
– Нет! Не-е-ет! – Мира заорала так, что у неё потемнело в глазах. – Не смей сдохнуть! Не смей!
Рука молниеносно схватила провод и с силой воткнула его обратно в розетку. Глаза в упор смотрели на чёрный экран, не подающий признаков жизни.
– Прошу. Умоляю… – Мира перешла на шёпот, судорожно шевеля вилку провода, пытаясь найти соединение. – Бог, если ты есть… Ты же есть… Хоть я и злюсь на тебя. Очень-очень сильно… Но ты не можешь забрать у меня последнее…