Рубашки, футболки и даже штаны соединились в длинную веревку. Мама многократно проверила каждый узел, затягивая его как можно крепче, затем обвязала получившимся жгутом младших детей.

Алексей все стоял гордо, скрестив руки на груди. Пока мама пыталась криком и жестами объяснить сыну необходимость страховки при переходе по опасному мосту, остальные дети снова стали устало присаживаться, их веки отяжелели, на лицах появилось прежнее равнодушие.

«Медлить нельзя», – подумала мама и, с упреком взглянув на старшего сына, подошла к мосту. Идти можно было только по одному, следуя друг за другом. Алексей не был привязан, и это беспокоило всех. «Иди первый, а я следом», – скомандовала мама Леше жестами, смирившись с его позицией, но Алеша только отвернулся. Вдруг Миша, обессилев от сопротивления навязчивому сну, рухнул на пол, увлекая за собой привязанных девочек.

Мама подняла младшего на ноги, привела его в чувство, растерев уши и шею, и уверенно шагнула на мост.

Осторожно ступая по старым доскам, она внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Вот мост качнулся второй раз, – это ступил Миша, еще качнулся – Лиза, еще – Лина, еще – Соня. Далее последовала пауза. Мама остановилась в ожидании. Ее сердце выстукивало ритм несущегося поезда. Веревочные поручни были расположены настолько высоко, что младшим было явно не достать их. Пришлось расставить ноги шире, чтобы удержаться на мосту в случае, если кто-то из них потеряет равновесие.

Алеша все не шел.

«Давай, сынок, давай!» – мысленно умоляла его мама. Неужели ей придется бросить здесь одного ребенка ради спасения остальных?!

Мама медленно пошла, давая понять, Алексею, что назад пути нет. Один осторожный шаг, второй, третий… «Сыночек, миленький, решайся!» Четвертый шаг, пятый…

И вот резкий толчок заставил маму крепче сжать поручень, веревка на талии натянулась – это Миша, пошатнувшись, ухватился за нее. Все остановились, дожидаясь, пока мост успокоится после Алешиного раздраженного шага.

«Слава Богу!» – вырвалось из глубины сердца. И мама с относительным облегчением продолжила проверять прочность сомнительного моста.

«Я действительно в критической ситуации забыла о Боге, как и говорил старец», – размышляла она, – Видимо, нет живой веры во мне. С детьми! Здесь – над этой странной и жуткой Рекой желаний – этим бурлящим, кипящим потоком и забыть о Боге. Как такое могло случиться?!»

А внизу дымилась мириадами брызг та самая река, которую мы все так любим, но в которую так страшно упасть, когда ты уже оторвался от сонного берега и ступил на Мост неведения.

От нарастающего напряжения задрожали колени, ноги отказывались слушаться. «Только не смотреть вниз. Только не смотреть вниз», – напоминала себе мама, сожалея о том, что не объяснила этого детям. Доски под ногами скрипели так явно и выразительно, что это чувствовалось всем телом. Казалось, мост, слегка раскачиваясь, рассказывает какую-то жуткую историю или напевает тревожащую душу песню. А слушатели все шли и шли, улавливая каждое его слово не то ногами, не то сжимавшимся от страха желудком.

Мост нехотя провис. Путники вошли в сердцевину серого облака, обволакивающего беснующуюся поверхность реки.

«Господи, помоги! – шептала мама, – Господи, не оставь!» Но навязчивое «Только не смотреть вниз» слетало с ее губ все чаще и чаще. Стало трудно дышать, сознание начало заполняться, вползающими смрадными мыслями. Перед глазами вдруг всплыли образы, картинки приятных воспоминаний: Вот берег моря, залитый солнцем пляж, шезлонги, готовые принимать в свои объятья млеющие тела. Вот богатый ресторан с тихой музыкой на заказ и, заставленными яствами, столами. Вот разноцветье магазинов одежды с множеством манящих витрин. Вот торжественность театров с мягкими ожидающими креслами. А вот собственная спальня с большой устланной кроватью. Как легко и приятно! Эти образы всплывают откуда-то снизу, зовут к себе, манят спокойствием и привычным очарованием.