«Сегодня у Е.Д. праздник. Надо помочь. Пойдёшь? Н.»

«Н.» Наташка не первый раз ему записки писала. Звала пойти в 1 «Б» на праздник, сделать на школьный конкурс презентацию о классе, остаться после уроков, чтобы нарисовать классный уголок… Конечно, он шёл, делал и оставался. Это же Наташка.

С Наташкой Кузнецовой Олег сидел за одной партой во втором классе. Всего одну четверть, зато самую длинную – третью. Он почти сразу понял, что Наташка – самая удивительная девочка в классе, а может и во всём мире. Во-первых, она была красивая. Но не это главное. Главное, что она разговаривала с Олежкой как человек с человеком, а не как девочка с мальчиком. Он не мог объяснить это словами, но так чувствовал. Наташка не умела глупо хихикать и делать язвительные замечания, после которых горят уши. Она не задавала дурацких вопросов и не приставала по пустякам. Зато умела внимательно слушать, даже если Олежка нёс какую-нибудь ерунду. И делиться вкусными ирисками умела. И не боялась учителей, двоек, второгодника Сёмина и контрольных. Они жили в соседних дворах и стали ходить вместе из школы домой. Но никто не дразнил их «жених и невеста», Наташку вообще никто и никогда не дразнил, никому даже в голову такое не приходило. Олежка был самым счастливым! А потом их рассадили. Ни с того ни с сего! Посреди чтения Екатерина Даниловна вдруг сказала:

– Комаров! Наташа! Сколько можно болтать на уроках! Так, всё, Наташа, бери свои вещи, садись к Даше. Ира, пересаживайся к Комарову.

Ира заныла, Даша обрадовалась. Олежка забыл, как дышать. Он так и сидел, набрав воздух в лёгкие, пока Наташка не сжала ему руку под партой, будто говоря: «Ничего, всё равно мы будем дружить, правда?» И они по-прежнему ходили вместе домой и на переменах иногда играли вместе. Олежка всегда старался попасть с Наташкой в одну команду, если класс делили, и мечтал, чтобы их снова посадили за одну парту. Но их почему-то не сажали. В четвёртом классе Олежка подсунул Наташке в портфель открытку на День святого Валентина. Ну и что? Все кому-нибудь посылали валентинки, и он послал. Только не подписал – и потом целый месяц и боялся, и хотел, чтобы она догадалась.

А потом он вдруг заметил, что Глеб Кокорин всё время крутится рядом с ними. А когда на выпускном из начальной школы Наташку с Глебом поставили в пару танцевать вальс, Олежка вдруг понял, что они всё время вместе, Глеб и Наташка. То на переменах стоят в сторонке, шепчутся, то в столовую вместе идут, то домой… Когда в начале пятого класса их новая классная Ольга Юрьевна посадила Наташку и Глеба вместе, Олежка так сильно сжал под партой кулаки, что стал красным как рак, и тихая Надя Щелокова, его новая соседка, испугалась:

– Тебе плохо, Комаров?

С Наташкой они как-то постепенно раздружились. Ну а как дружить, если всё время рядом крутится этот Кокорин? Только иногда Наташка о чём-нибудь его просила. И он, конечно, на всё соглашался и всё время надеялся, что Глеба не будет. Не то чтобы никогда не будет, а хотя бы в этот раз.

У Екатерины Даниловны было шумно. Первоклашки носились, как головастики, по всей рекреации и в классе тоже. Один даже по партам прыгал, а Екатерина Даниловна делала вид, что не замечает. Но прозвенит звонок, и ему попадёт, Екатерина Даниловна всегда так: будто не видит, а потом выговаривает. И ты сидишь, повесив голову, потому что стыдно, когда перед всем классом отчитывают. Уж Олежка-то знает, Екатерина Даниловна – их первая учительница, они только месяц как в пятом классе учатся.

Олежка пожалел мальчишку, а Наташка крикнула:

– Эй, Ванька! А ну слезай с парты! С ума сошёл! Навернёшься!