Заходит Катя с крестом в груди.

Я к Кате.

– Катя, как же так? Ирина Александровна отказывается заплатить мне за мой труд. Вы же обещали мне!

– Заплатим, если обещали. Не волнуйтесь так. Наша бухгалтер вышлет вам на карту. – говорит Катя скрипучим голосом и золотой крест, кажется, тоже скрипит в такт ее словам, шевелясь в ее груди.

– ? Бухгалтер? Вышлет? На каком основании? Я же не значусь у вас, ни по каким документам. Меня нет нигде. Все только на доверии!

– Вы можете спокойно ехать домой. Сказали, заплатим, значит, заплатим.

– Катя! Вы верите в бога? – цепляюсь я за последнюю соломинку.

– Конечно! У меня же крест золотой на цепочке! – Катя хватается за крест и уходит вглубь отеля, подвиливая бедрами.

– Я вызову полицию! – говорю я Булату.

– Вызывайте.

Я пытаюсь призвать земляка Булата к совести. Грех кидать работников на деньги. Это тяжкое преступление. Человек работает, чтобы есть! Без еды он может умереть.

Булат говорит мне: «Все это лирика!»

На кухне полно постояльцев. Строитель Вадик колдует у своей персональной мультиварки. Судебный юрист Саша пьет чай с плюшкой. Танечка, фитнесс-тренер, шушукается и хихикает за столиком с новым постояльцем из Луганска.

– Ребята! Меня кинули. Отказались платить за работу. Вы все видели, что я тут работала. Вы свидетели. Вы можете подписаться, здесь, что я реально работала горничной? – и я протягиваю Вадику заявление в полицию.

Вадик извиняется, отказывается ставить свою подпись и прилипает к мультиварке.

Саша, судебный юрист, слушает меня внимательно.

– Извините, но вы лох.– в сердцах говорит он.– Я, конечно, могу поставить свою подпись. Но зачем? Это все бесполезно. Коль нет трудового договора, значит, вас тут и не было.

Вы теперь не докажете, что работали здесь. Вам не заплатят. Лучше смиритесь.

– Как вы так можете, Саша? И это говорит мне юрист? По закону мне должны заплатить. Ведь, я реально работала. Даже, если и без оформления. Суд разберется!

– Теория законодательства отличается от практики. Вот, увидите, вы ничего не добьетесь! – и Саша не поставил свою подпись под заявлением в полицию.

Я, было, сунулась к Танечке, фитнесс – тренеру. Но та, увлеченная шушуканьем с гостем из Луганска, кажется, даже не поняла, чего я от нее хочу. И хихикнула невпопад.

Анна, учительница географии, еще была в школе.

А тут появляются Катя с Ириной Александровной. И мягко вытесняют меня из кухни. Хозяйка смотри на меня зло. А Катя тихо говорит мне.

– Не смейте тревожить наших постояльцев! На выход! С вещами!

Показывается Булат. Он катит мой красный чемодан на колесиках.

– Вы должны немедленно покинуть отель. Если вы сейчас же не освободите помещение, вы заплатите за пребывание в нашем отеле. – без эмоций говорит Булат.

И я ушла. А что оставалось делать? Конечно, надо было все – таки вызвать полицию. Они бы составили акт, опросили свидетелей. Но я смалодушничала. Растерялась. Под давлением всеобщего равнодушия.

Я выходила из отеля с чемоданом, а у входа в отель, в углу, у курилки, стояли все персонажи этого рассказа: хозяйка, ее муж Эльдар, Катя, Булат.

Я останавливаюсь и смотрю на них с укором.

Хозяйка фыркает, скривив губки. Ее муж Эльдар опускает глаза.

– Может, вы, все же, останетесь, поработаете у нас. Месяц испытательного срока. – суетится мелким бесом Булат. То ли издевается, то ли выслуживается перед хозяйкой.

И это было смешно. И моя Муза хохотала.

– Не смотрите на нас так, будто вы обманутый вкладчик! – заскрипела верующая в бога Катя.– Вышлем на карточку в конце месяца.

– На деревню дедушке вышлете? Вы же не взяли у меня номер моей карточки – пытаюсь шутить я. – И, написав длинные цифры на обратной стороне заявления в полицию, не подписанного постояльцами, протягиваю Кате.