В ее сознании время от времени вспыхивали и затухали смутные сцены, словно кто-то прокручивал перед ее глазами безумный нелепый кинофильм, состоящий из разрозненных, не связанных друг с другом фрагментов, а она сидела одна в темном кинозале без возможности прекратить мучительный сеанс. Знакомая кухня, широкий подоконник и окно во двор. Уродливое хохочущая физиономия бритоголового. Миниатюрный деревянный поезд, несущийся по игрушечной железной дороге. Рыжая потная промежная мотня. Мечущаяся в воздухе ласточка. Пульсирующий жирный червь, проникающий ей в рот. Улыбающийся Принц в лучах солнца, пронизывающих запыленные окна автобуса. Жестяная кружка и прозрачная горькая алкогольная жидкость, льющаяся из нее ей на лицо. Горячая чашка зеленого чая в руках. Бутылка, которую чужие грязные руки просовывают ей в промежность. Тонкое, вытянутое, обвиняющее лицо матери и ее худые руки с которых капает вода. Кривая ухмыляющаяся морда тощего, который собирает во рту слюну и сплевывает ей в глаза. Сильные руки отца, трудящегося над поделкой на столярном станке. Снова ласточка - бездыханная в ее окровавленных руках. И запахи: благоухание ромашки, распаренной в чашке с кипятком, смрад немытого тела, аромат отцовского одеколона “Шипр”, вонь мочи и дух древесной стружки из под строгального станка. Потом запахи спермы, водки, слюны и кала. А перед тем, как кто-то сжалился и прекратил затянувшийся киносеанс, потянуло степной травой - едким, тошнотворным зловонием полыни.
Она все падала и падала, глубже и глубже в чрево бездонного болота, пропитанного разрозненными тревожными видениями, пока они не стали терять яркость, блекнуть и тускнеть. Со временем все затихло, мысли успокоились и тревога ушла. Осталась лишь пустота, умиротворение и бесконечное падение - мягкое и свободное.
Как хорошо, как замечательно, что все кончилось, подумала она с радостью и облегчением. Наверное, я умерла, мелькнуло у нее. Она улыбнулась, а потом весело рассмеялась, удивляясь, что может смеяться, не ощущая и не контролируя свое тело. Вот как это на самом деле - умереть, усмехнулась она, вспоминая, что при жизни боялась смерти, которая на деле оказалась столь приятной и утешительной.
Но тут из внешнего мира в царство ее безмятежного лимба начали просачиваться звуки, запахи и ощущения. Они становились все громче, явственнее и ощутимее, пока полностью не заполнили ее тело и сознание. Очнувшись, она с отвращением вдохнула носом воздух и застонала, в полной мере ощутив свое измученное тело, которое, казалось, заживо горело в пылающем костре. Основной эпицентр жгущей боли находился в промежности, а менее интенсивно горело на правой стороне опухшего лица, в районе груди и на внутренней стороне левого бедра.
Веки у нее получилось открыть лишь на щелочку, сквозь которую она увидела край мятого одеяла, ворох одежды и пустую бутылку от водки, измазанную чем-то красным. От холода ее начало бить ознобом, ей казалось, что она вся покрыта влажной зловонной слизью, как и голый матрас на котором она лежала лицом вниз.
Тут скрипнула дверь и послышались шаги. Потом чьи-то ноги, обутые в армейские сапоги, встали рядом с ней. Кто-то опустился к ней и откинул с лица волосы. Она обреченно закрыла глаза, решив, что насильники снова решились взяться за дело.