- Ну как же так? Ну как? - застонала девушка, склонившись над трупиком, осторожными прикосновениями поглаживая крылья птицы. - Это же так несправедливо! Так неправильно! Так не должно быть! Она ведь только что летала, несколько минут назад. А теперь вот… Я не понимаю как так получается. Неужели это мы виноваты? Я виновата? Это же я жаловалась, что жарко и попросила тебя проветрить. Не нужно было открывать эти окна. Она бы тогда не залетела. Ну что же это? Ну как это?! Как?! - она закрыла лицо руками и зарыдала.

Затаив дыхание он смотрел на нее, часто моргая, напряженно обдумывая то, чему стал свидетелем. Потом он ощутил что-то, будто щелкнуло в груди. Он вдруг понял, что случилось нечто важное. И не только для него, но и для нее, для них обоих. Теперь они не чужие, теперь их связывает нечто значимое. А еще, что он на самом деле ждал встречи с этой девушкой, потому что всегда любил ее и теперь встретил. Потом еще эта ласточка - она тоже важная часть озарения, но темная ее часть, предвестник зловещего и опасного, которое совсем вроде рядом, оно надвигается, накатывает на них.

Опустившись на пол и сев рядом с девушкой, он обнял ее, содрагающююся от рыданий. Ее слезы капали ему на руки, горячее дыхание обжигало, а спутавшиеся светлые волосы покрывали их будто облаком. Наконец, их пальцы сплелись, а губы приближались друг к другу пока не соединились в поцелуе.

10. Останусь

Она было опомнилась и отстранилась, испугавшись происходящего, но потом закрыла глаза и позволила ему целовать себя. Его поцелуи были горячими и сладкими, а прикосновения мягкими и деликатными. Она будто теряла связь с реальность, растворяясь в пространстве, становясь невесомым облаком или электрическим зарядом. Ей казалось, что мир вокруг и время исчезло: не было прошлого, не было будущего, был только этот момент в центре их персональной вселенной.

Ощущения близости с этим незнакомым мужчиной были не похожими на те, что она испытывала в предыдущих отношениях. Прежде она ощущала неловкость при поцелуях, старалась скорее закончить с нежностями, будто находилась под осуждающим родительским взором. Секс и вовсе казался ей постыдным, чем-то грязным и предосудительным. Она просто зажмуривалась, терпела и ждала, когда мужчина закончит.

Наверное, поэтому, мелькнула у нее мысль, жених и бросил ее. Кому интересно заниматься любовью с женщиной, которую отвращает близость. Теперь она понимала как может быть по другому. Теперь ей стало ясно, как должно все это чувствоваться. А она, оказалось, самую суть пропустила, протерпела, проспала в своих двух с половиной отношениях за прошлую жизнь. Какая жалость, подумала она, что столько было упущено, и как замечательно, что он встретился у нее на пути и открыл ей ворота к неизведанным чертогам собственной чувственности.

Возбуждение волнами прокатывалось по ее телу, оставляя ощущения покалывания на кончиках пальцев. Она повернулась лицом к мужчине и села ему на колени, ошеломленная своей смелостью, а ее узкая армейская юбка задралась, обнажив бедра. Но его пальцы целомудренно ограничивались прикосновениями к спине и шее, от чего она распалялась все сильнее, обдаваемая все более интенсивными приливами желания, готовая сама взять мужчину, а не ожидать пока он проявит инициативу.

Она судорожно прижималась к нему, наслаждаясь прикосновением к его телу, с вожделением проникала в него языком, обхватывала руками, ощущая через плотную армейскую ткань силу и упругость его мышц и жадно вдыхала запах его тела, смешанного с ароматом терпкого древесного одеколона.