– Не смей, – рявкнула она, её глаза полыхнули.

Он подчинился, а она ускорила темп. Комната наполнилась шлепками тел, хриплым дыханием, стонами. Её лоно сжималось, магия усиливала её наслаждение. Она укусила его сосок, и он вскрикнул, боль смешалась с экстазом. Морвус был сломлен – её магия и страсть пожирали его, но он не сопротивлялся.

Её оргазм накрыл её волной – тело содрогнулось, ногти разодрали его грудь, крик вырвался из горла. Морвус кончил следом, его тело напряглось, стоны слились с её голосом. Они замерли, потные, задыхающиеся.

Телисента встала, платье легло на неё безупречно. Она взглянула на него с презрением.

– Предай меня – и пожалеешь, – бросила она, уходя.

Морвус остался лежать, истерзанный, в крови и поту, с пустотой в глазах. Он боялся и ненавидел её, но знал: он её раб. Даркхейм не оставлял выбора.

Даркхейм жил своей мрачной жизнью, дышал холодом и тьмой, что пропитывали каждый его уголок. Город, высеченный в скалах древними руками давно забытых мастеров, казался застывшим во времени – его узкие улочки, покрытые влажным мхом и тонкими нитями паутины, извивались между чёрных каменных стен, отполированных веками дождей и ветров. Над всем этим возвышалась башня Кровавого Шпиля, её острые грани, словно клыки чудовища, резали серое, низкое небо, а на вершине мерцал слабый багровый свет – маяк для тех, кто осмеливался приблизиться. Внутри башни, в самом её сердце, скрывалась ритуальная зала – место, где воздух был густым от запахов железа, смолы и чего-то сладковато-гнилостного, от чего желудок невольно сжимался в тугой комок, а горло пересыхало. Стены залы покрывали вырезанные символы, похожие на живые вены – они пульсировали слабым багровым свечением, будто дышали в такт невидимому сердцу. В центре залы возвышалась плита из чёрного обсидиана, отшлифованная до зеркального блеска, окружённая десятками восковых свечей. Их языки пламени дрожали, словно в страхе перед тем, что должно было произойти, отбрасывая длинные тени на пол, выложенный плитами с пятнами засохшей крови – следами бесчисленных жертв, чьи крики давно растворились в этих стенах. Над плитой висело "Зеркало миров" – огромное, овальное, с рамой, вырезанной из костей давно мёртвых существ. Их пустые глазницы, инкрустированные в раму, казалось, следили за каждым движением, а само зеркало излучало слабый гул, словно шептало тайны миров, скрытых за его стеклом.

Телисента стояла перед зеркалом, обнажённая, её тело было совершенным воплощением соблазна и власти. Длинные волосы цвета воронова крыла струились по её плечам, касаясь бледной кожи, испещрённой тонкими шрамами – следами её сделок с тьмой, каждая линия на её теле рассказывала историю боли и триумфа. Её глаза, глубокие и зелёные, как ядовитые болота Загорья, сверкали холодным, хищным огнём, пока она вглядывалась в отражение миров за стеклом. Она искала жертву, первую ступень к своей цели – завоеванию Загорья, земли, что лежала за пределами Даркхейма, утопая в иллюзиях света и надежды. И вот в зеркале возник он – Валиан, принц людей, юный и гордый, с золотыми локонами, что вились вокруг его лица, выточенного природой для песен менестрелей и восхищённых взглядов. Его голубые глаза сияли невинностью, которой Телисента жаждала завладеть, чтобы раздавить её в своих руках.

Она улыбнулась, обнажив острые зубы, что блестели в тусклом свете свечей. "Люди… Их так легко сломать," – думала она, проводя тонким пальцем по холодной поверхности зеркала, оставляя на нём едва заметный след. – "Они верят в любовь, в честь, в свои глупые клятвы, что рвутся, как паутина под ветром. Их души – мягкая глина, которую я вылеплю под себя. Обмануть их проще, чем ребёнка, запутать – легче, чем зверя в лесу. Валиан падёт первым, а за ним рухнут все их королевства, как карточные домики под дыханием бури." Её мысли текли медленно, наслаждаясь собственной уверенностью и предвкушением. Люди были слепы к теням, что двигались за их спинами, глухи к шёпотам, что звучали в ночи, когда луна пряталась за тучами. Они поклонялись свету, не замечая, как он их ослепляет, оставляя беззащитными перед тьмой, что уже протягивала к ним свои когти.