Дракон в моём кармане Степанида Воск

1. Пролог

Перед глазами все плыло.  Дракончики плясали с феечками. А крокодилы целовались с бегемотиками.

Монотонное бубнение  и смешки со стороны совершенно не способствовали приведению в чувства. 

С трудом удалось зафиксировать взгляд на яркой точке, притягивающей взгляд. Ею оказался одинокий фонарь за рукавом мужика в балахоне и странном головном уборе, нещадно бивший в глаза. 

-  Милостью данной мне Прародительницей всего сущего Овой, волею Всевышнего Одома венчаются потомки следов их:  герцог  Отинвацлав Густав Октавиан Лазельский  и девица без племени Божена Безродная.

Приглушенный смех, спрятанный в кулак,  неприятно резанул слух. Слишком знакомый. Слишком неприятный. Слишком издевательский. 

-  Согласен ли ты, герцог  Отинвацлав Густав Октавиан Лазельский взять в жены девицу без племени Божену Безродную. Если да, то сообщи мне свое  желание  устно, а не письменно, как того требует божий закон, -  нараспев произнес … священник. 

Точно священник, я узнала его по характерной рясе с  блестящей каймой по обшлагам широких рукавов. А еще по белой колоратке, которую ни с чем другим не перепутаешь. 

Рядом кто-то кашлянул, привлекая внимание. 

Повернула в сторону голову и залилась краской смущения, наткнувшись на сверкающие глаза. 

Вацлав. 

Широкая обаятельная улыбка на тридцать два зуба и греческий профиль, сводящий всех девушек  университета с ума, оказались до удивления знакомы. Черные кудри юного Аполлона, красивой волной  падающие на лоб заставили сильнее биться трепещущее сердечко.

Какой же он красивый. Такой высокий и статный. До безумия мужественный. Так бы и наслаждалась видом Мистера Совершенства часами. А еще лучше днями напролет. 

-  Согласен, -  проникновенным голосом ответил Вацлав, глядя на меня. 

Его карие глаза лучились озорным смехом. В их глубине плясали чертята. 

Боже, как красиво, подумала и вновь зарделась от нереальности происходящего.

- Она верит?

- Ясен пень.

- Точно верит,- протянул женский голос.

- Ну и дурында.

- А я что тебе говорила, средство - огонь. Несколько капель и человек становится не похож сам на себя.

- Сколько ты ей подлила?  Только не говори, что целый флакон.

- Ага. Чтобы наверняка. И не прогадала. Ты посмотри чего вытворяет. Кажется, она на самом деле думает, что выходит замуж за Вацлава.

- Конечно, думает. Ты обрати внимание на ее безобразно счастливое выражение лица. На нем же большими буквами написано — верю. Она же втрескалась в Вацлава, как кошка.

- Вот умора. Он ее терпеть не может. Но ради дела решил подыграть. Смех, да и только.

- Не то слово. Давай побольше фоток сделаем, чтобы потом было над чем поприкалываться.

- У Тотошки камера ночного видения,  он ее заранее установил,  до представления.

- Класс. Вот обхохочемся потом, когда эта блаженная придет в себя. Надо было одеть ее в прозрачную сетку. Чтобы все просвечивалось.

- Что же ты сразу не сказала? Теперь уже поздно.

- Ясен пень. Давай смотреть  представление дальше.

- Согласна ли ты, девица без племени Божена Безродная   взять в мужья герцога  Отинвацлава Густава Октавиана Лазельского, выполнять все его желания, приносить ему пиво, мыть ноги…

 Я на миг зависла. 

Приносить пиво еще куда ни шло. Но мыть ноги и… воду пить. Что за ерунда? Разве такие обеты дают молодожены?  А где слова про любовь и верность? Да и о горе с радостью никто не  упомянул. 

Мой мозг отчаянно пытался найти логику в брачных обетах, произносимых во время венчания. 

- Отвечай! Согласна или нет?- требовательно спросил священник. 

- Божена, ну что же ты молчишь...любимая? - ради таких слов, услышанных из уст красавца Вацлова любая студентка нашего универа поплывет сладкой патокой.

Мое сердце заколотилось со страшной силой, желая вырваться из грудной клетки. 

- Согласна, - выдала радостно улыбаясь.

Громкий гогот  на периферии сознания испортил всю прелесть момента. 

- Можешь идти за тазом,- священник скривил рожу.

***

В голове стучали молоточки. Бом. Бом. Бом. 

Во рту пробежала стая диких кошек, не забыв оставить после себя много-много дурнопахнущих подарков. 

Сердце грохотало так, словно слопала банку сухого кофе, запивая бутылкой коньяка. 

А еще этот хохот. Дикий. Нечеловеческий. 

Так нормальные люди не смеются. 

Я немного полежала на спине, прислушиваясь. 

Хохот не прекращался. Лишь чуть затихал, чтобы разгореться вновь. 

Кажется, пора вставать, да идти смотреть что за веселье и над чем так смеются. 

С трудом перевернулась на бок, оторвала от подушки голову. Уже хорошо. Еще немного и смогу встать на ноги. 

Последнее удалось лишь с третьего раза. Уже хорошо. Можно двигаться дальше. 

Впереди порог, а за ним ступеньки. 

Это не страшно. Надо всего лишь переступить первый, и медленно сползти по вторым. 

Если сделать пару остановок, то можно вообще не заметить одышки и громыхающего о ребра сердца. 

Да что со мной такое? Неужели заболела?

Мне нельзя, у меня  уборка не закончена. Маменька будет ругаться. 

Я, наконец, сползла по ступенькам. 

Откуда хохот? 

Из гостиной. Похоже, что там смотрят нечто юмористическое. Наверное, новый ситком. 

- Смотрите, смотрите на это выражение лица, когда она начинает пить. О! Я больше не могу! Дайте мне это развидеть,  - веселилась Алисия.

- Смотри, смотри дальше. Она целует протянутую  руку, - Агнешкин голос мог перекричать любого в компании друзей сестер.

Перевела глаза на настенные часы. Семь часов утра. Мама прилетает в десять. До этого времени еще надо прибрать коттедж, а гости еще не ложились. И даже пока не собираются. 

По стеночки, то и дело касаясь рукой, чтобы не упасть, медленно двигалась в сторону гостиной. 

На полу что-то чавкало.  Огромное пятно на ковре. Кто-то что-то разлил. Мама будет недовольна. Опять мне влетит по первое число.  А вот и пустая бутылка. Надо поднять. 

Очередной хохот заставил вздрогнуть. 

Да над чем они так смеются?

Наконец, добралась до двери. Заглянула. 

В комнате  в разных позах возлежали друзья Алисиии и Агнешки.  Неплохие ребята, как оказалось. Я думала они такие же, как сестры вредные и подлые, но нет, вполне милые и приятные. Особенно Вацлав. Я так была рада видеть его среди  приглашенных, что даже не возмутилась, когда сестры заявили о вечеринке, пока мама в отъезде. 

- О! А вот и наша звезда! - услышала. - Посмотри на себя, какая ты смешная!

Но не это привлекло меня посмотреть  на большой плазменный экран, мамину гордость, последнее приобретение. А выражение лица Вацлава — брезгливое и надменное. Почему-то именно оно первым появилось на пути моего взгляда. 

- Пей до дна. Пей до дна. Пей до дна, - неслись улюлюканья с экрана телевизора.

Где-то я уже это слышала. 

Я внимательнее всмотрелась в картинку на панели. Ночная съемка была не очень хорошего качества. Но даже через шум и помехи, я смогла узнать себя под руку с Вацлавом, а рядом ряженого священника с бумажной шапкой на голове. 

В голове медленно складывалась картинка. 

Так это был не сон. Все оказалось на самом деле. Извращенная фантазия сестричек в этот раз перешла все нормальные границы.

Меня разыграли. Гадко. Подло. Жестоко. Так, как могли делать только они.

И завтра об этом розыгрыше станет известно всему университету. 

Красная волна ненависти захлестнула с ног до головы. В ушах застучало от прилившей крови. 

Ба-бах. 

И сотни бутылочных осколков брызнули в разные стороны. 

Девичий визг, мужской мат, громко двигаемая мебель все перемешалось в какофонии звуков. 

- Она сумасшедшая!

- Что ты творишь, полоумная?

- Кто теперь объяснит матери произошедшее?

- Не подходите к ней. У нее еще одна бутылка. Она сейчас ее кинет.

Ба-бах.

2. Глава 1

-  Мама, мы  с Алисией приехали, а тут такое творится, -  первой начала ябедничать Агнешка, стоило родительнице переступить порог коттеджа.

Кипельно белые кудри сестры, все время казались мне зеленоватыми. Возможно, дело в оттенке кожи. Не совсем здоровая, время от времени воспаляющаяся, она все время ее маскировала специальным средством, желая убрать красноту. Но то ли  Агнешка жирно наносила крем, то ли из-за моего знания о его наличии, но мне всегда казалось ее лицо -  лицом недавно усопшего покойника.

Как-то я даже не выдержала и обозвала ее зомби, за что была оставлена без ужина на две недели. 

Мама не любила, когда ее девочек оскорбляли.

-   Кругом бутылки, пролитый алкоголь, -  поддержала ее  Алисия. Ради подтверждения своих слов   прихватила бокал. А ведь именно она вчера смешивала коктейли и разносила их по гостям. 

Мерзкая жаба. Врет и не краснеет. В отличии от Агнешки Алисия отличалась повышенной бледностью, чем постоянно хвалилась, говоря, что у нее аристократический загар. Я же его называла подвальным.  За что меня заставили полоть цветы в самую жару. 

-  Мусор. По дому ходили обутые, -  Агнешка тыкала пальчиком в пыльные пятна, оставленные кем-то из гостей. Кажется, это был Тотошка. Высокий нескладный парень, заявившийся на вечеринку сестричек в ужасно грязных кроссовках с глубокими протекторами. Из которых постоянно сыпались сухие комья. Их потом благополучно растаптывали остальные гости.

-  И еще.  Это просто ужасно, -  с придыханием произнесла Алисия, явно собираясь повести мать в гостиную. -  Мама, я не знаю как сказать, -  продолжала нагнетать ситуацию. 

-  Говори, ты сильная, -  поддержала ее сестра.