Я коротко выдохнула.

Самая что ни на есть Бездна!

Если можно было добавить накала в ситуацию, то воин только что это сделал.

Мэр замер. Затем неожиданно выхватил из кожаного чехла, прикрепленного к поясу, дубинку. Я всего лишь раз видела такую в его руках, когда он на городской площади ударил нищего, посмевшего вцепиться в край его плаща. Дубинка была охвачена голубым мерцанием. Она не просто била, а парализовывала от малейшего прикосновения.

У меня внутри все сжалось от ужаса, когда старик замахнулся. А дальше... Не успела даже заметить, как запястье нападавшего оказалось в тисках незнакомца, а узловатые пальцы выронили оружие на землю.

— Еще раз посмеешь поднять на меня руку, старик, и я ее отломаю, — пообещал воин ровным тоном, после чего обезоруженный мужчина оказался на свободе.

Тот сразу повернулся ко мне, потирая запястье. Коротко кивнул в сторону своего противника:

— Этот бродяга без спроса вторгся на вашу землю. Его попросили покинуть территорию — он не ушел. За нарушение чужих границ полагается месяц исправительных работ. Так, Лэвир?

— Он мой гость и никуда не вторгался, — возмутилась я, и тоже повернулась к полицейскому. — Он здесь по моему личному приглашению.

— Вы хозяйка Кривых Холмов, госпожа Логнгвиль, — обратился к матушке мэр. — Вы подтверждаете слова дочери? Или признаете факт вторжения?

В этот напряженный момент, когда мэр, поджав тонкие губы, зло буравил присутствующих взглядом, а глава полиции растерянно моргал, я глазами умоляла матушку со мной не спорить. Поддержать. И она, будто меня услышала.

— Подтверждаю слова дочери, — заявила она, побледнев.

Мэр наоборот, не найдя сторонников, побагровел еще сильнее под густым загаром!

Резким движением подхватил свой плащ с земли и выплюнул в сторону матушки:

— У вас две недели, чтобы закрыть долг. Не успеете — будете ютиться на улице. Под стать друзьям бродягам.

Матушка лишь сильнее выпрямила спину.

В тот момент я по-настоящему ею гордилась. За глаза многие называли ее Милара Добрая. Но она была куда больше, чем просто добрая. Я бы назвала ее Милара Великолепная!

— Спасибо! — подойдя поближе, шепнула ей.

— Не благодари, — тихо ответила она. — Когда останемся одни, ты услышишь все, что я на самом деле думаю о тебе и твоем госте.

10. Глава 9

— Постели мне в гостевой комнате, — небрежно приказал воин, поглаживая Ленточку по морде. — Я буду жить здесь до следующего обоза.

В закатном полумраке черты его лица казались вытесанными из розовато-алого мрамора. В карих глазах — решительный блеск. В темных волосах запутались травинки, напоминая, что еще несколько часов назад он валялся без сознания. А сейчас… Сейчас он перешел все границы!

Хотя в нашем небольшом доме действительно имелась гостевая комната, матушка отказалась признавать в моем найденыше гостя и велела выставить его вон с нашей земли.

Послушная ее воле, я подошла к мужчине, но не знала, как объяснить, что ему нужно уйти прямо сейчас. В ночи. Протянула щедрый кусок пирога с курицей, чтобы подсластить горькую пилюлю. Подыскивала наименее обидные слова... как вдруг этот наглец огорошил меня новостью.

Он, видите ли, остается!

Ему, оказывается, надо постелить в гостевой комнате!

— Что?! — ахнула я, ошарашенная.

— Бездна, она совсем не слышит! — пронеслось в моей голове, и он рявкнул погромче: — Постели мне в гостевой комнате, говорю!

Нахмурился, и у меня сперло дыхание. Высокий, широкий, как шкаф из моей спальни. Он мог бы одной рукой сломать меня, как тростинку. Матушку тем более.

Пустим его в дом — а дальше что?

Это пару часов назад он был слабым и едва держался на ногах, а сейчас полон сил. Крепко стоит, уверенно двигается. Я видела и скорость его реакции, и как он расправился с неслабым, в общем-то, мэром.