Я растерялась. Буквально на прошлой неделе мэр прилюдно упоминал предателя Йемрена, а сейчас так говорить нельзя?

— Вам необходимо более тщательно выбирать выражения по поводу короля, — подтвердил мои выводы господин Лэвир, выпятив свой небритый подбородок. — В противном случае я буду вынужден признать вас изменщицей и арестовать.

По-рыбьи холодными глазами, почти без ресниц, он уставился на меня в упор, продолжая стоять у двери в роли караульного. Жаль, что он далеко! Мне ужасно захотелось уронить на его безукоризненно чистую форму куриный пирог.

Пока отламывала вилкой воздушный кусочек пирога в приготовленном для меня блюдце, я продолжила "очаровывать" мэра:

— Благодарю за интересные новости. Как видите, мы живем с матушкой в глуши. Редко бываем в городе и газет совсем не читаем. Поэтому плохо представляем, что происходит в коро…

Договорить не удалось. Мэр поднял правую руку на уровень своего лица, блеснув золотым перстнем. Подобные перстни имелись у каждого королевского наместника. Когда украшение поднималось на уровень рта, слова наместника становились формальным выражением королевской воли.

— Ваша семья задолжала королевству налоговую выплату в размере двухсот золотых. В связи с чем вы обязаны продать ваше имущество, дабы в срочном порядке уплатить долг. Если вы не сделаете этого добровольно, за вас это сделает судебный представитель.

Удавка на моей шее с каждым словом затягивалась все туже. Вдохнула всей грудью теплый, сыроватый воздух, но его все равно не хватило. Горло персохло, несмотря на выпитый чай.

— Вам вернут остаточную стоимость земель. Разумеется, за вычетом всех издержек, связанных с продажей. Таким образом вы избежите тюремного срока, — он опустил руку и добавил чуть мягче: — Я не обязан был объяснять вам весь процесс. Мог дождаться сроков и прислать судебного представителя. Однако исключительно из доброго к вам отношения, Таира, я решил лично вас предупредить.

Я отхлебнула обжигающий, терпкий чай, пряча за чашкой растерянное выражение лица. Взглянула внимательно на мэра, солидного, богато одетого мужчину лет пятидесяти.

Все еще крепкий для своих лет, он коротко стриг седеющую бородку и часто носил синюю одежду, подходившую серо-голубым глазам. Сегодня поверх золотисто-красного камзола был накинут плащ насыщенного сапфирового оттенка. Высокий лоб с рядом ровных морщин, по-ястребиному опущенный кончик носа, тонкие губы — в целом приятные черты лица. Человеку с такой респектабельной внешностью хотелось верить.

Но продать наши земли?

Мысленно я усмехнулась.

Еще чего!

Сделав очередной глоток, улыбнулась и проворковала:

— Я уверена, господин мэр, должна быть какая-то возможность сохранить наши земли.

Тот улыбнулся в ответ, обнажив пожелтевшие зубы:

— От такой возможности вы собственноручно отказались. И не один раз.

Прокашлявшись, — я поперхнулась от подобного заявления — попросила:

— Не могли бы вы напомнить, когда это случилось в последний раз?

— Не далее, как вчера вы оставили моих сватов без согласия на наш брачный союз.

— Поясните, пожалуйста — процедила я, теряя остатки терпения, — как связаны ваши сваты с нашей задолженностью.

— Самым непосредственным, — тонкие губы мэра снова разъехались в широкой улыбке. — Я выкуплю ваши земли, но, когда мы породнимся, они останутся в вашей семье. Таким образом, вы, госпожа Лонгвиль, — обратился он к матушке, — не лишитесь Кривых Холмов. Напротив, продолжите жить здесь припеваючи, как ни в чем ни бывало. А ваша дочь, — мэр кивнул на меня, — станет женой почтенного человека.

И снова я мысленно усмехнулась. План мэра был хорош для того, чтобы убить сразу двух зайцев. Получить в жены красивую аристократку и выкупить в свое владение наши земли. Вот только в этом плане напрочь отсутствовало желание хоть сколько-нибудь мне понравится. Будто он, немолодой уже, седеющий мужчина, не мог не понравится девушке в силу своего статуса.