Нет. Этого делать ни в коем случае нельзя. Этих следует держать в узде и под строгим контролем, иначе какой-нибудь умник посмеет посягнуть на его власть. И хорошо если окажется не слишком умён. Поэтому – только контроль и дисциплина. Страх – лучший надсмотрщик, а боль – лучший воспитатель.

Но как же хорошо, должно быть, живётся этой горстке паразитов в созданном им раю. Им не нужно тревожиться о хлебе насущном. Не нужно тосковать от незаполненности бытия: он всегда заботливо, как настоящий отец, нагружает их работой, которой в Асилуме хватает. А если не хватает – он проявляет фантазию: есть маленькие ножнички для стрижки газонов, продырявленные вёдра для переноски воды, крошечные щёточки для чистки тротуаров… Он учит их основам магии и естественных наук, – а постичь большее они всё равно не способны. Но главное – им комфортно в обществе себе подобных. Это ему приходится терпеть присутствие тупиц.

Счастливцы. Могли бы проявлять чуть больше благодарности в ответ на его старания, а не шарахаться от ужаса при виде своего господина.

Ксандер задержался у ростового зеркала, чтобы полюбоваться своим отражением. Довольно высок, весьма худощав, отчего казался ещё выше. Узкие сухие ладони с длинными тонкими пальцами. Правильный овал лица. Аристократически бледная кожа. Ниспадающая волна снежно-белых волос до середины плеча. Изящно очерченные ноздри. Тонкий презрительный рот над гладко выбритым подбородком. Впрочем, из-за цвета волос он всегда казался гладко выбритым, даже тогда, когда не брился пару дней. Смешная попытка отрастить бороду. Нет, борода ему ни к чему. Он понял это сразу же, как только щетина начала тереться о высокий воротник его мантии.